Операция «Хаос» - [58]

Барни, нахмурясь, разглядывал меня.

— Что касается моральной стороны дела, — сказал я, — ты, может быть, и прав. С другой стороны, я не собираюсь зверствовать, словно мнимый агент особого назначения, супердетектив Ви-Ноль-Ноль. И несмотря на все опасения Сверкающего Ножа, я, честно, не понимаю, как я могу спровоцировать серьезное вторжение со стороны Нижнего Мира. Это вызвало бы вмешательство Всевышнего, а Враг не пойдет на открытое столкновение. Что хуже, Барни, — незаконное вторжение в чужие владения… может быть, осквернение святынь… или оставленный в Аду ребенок?

Он с маху поставил стакан на край стола.

— Ты прав, — вырвалось у него, и я в удивлении захлопал глазами. — Кажется, я разбил дно у этого стакана…

— Закончили. Мне пора.

Мы встали вместе.

— Тебе нужно оружие? — предложил Барни.

Я покачал головой:

— Давай не будем впутываться в уголовщину. Против того, с кем мне придется столкнуться, оружие, вероятно, не поможет.

Я решил, что не стоит сообщать ему, что за пазухой у меня спрятан нож, а когда я превращусь в волка, оружия у меня будет полная пасть.

— Ах да, — спохватился я, — договоримся, чтобы все было ясно. Я был у тебя. Без сомнения, это может быть установлено, если хорошо постараться. Но я взял у тебя метлу и снова исчез неизвестно куда.

Он кивнул:

— Верю, что тебя ждет удача. Мое помело не такое быстрое, как какая-нибудь спортивная модель, зато летит почти бесшумно. Я отрегулировал его только вчера.

Он постоял мгновение, размышляя. Сквозь окна сочилась тишина, темень.

— Тем временем я тоже начну изыскания. Билл Харди… Янис Вензель, он работает в библиотеке… Гм, мы можем привлечь к работе твоего доктора Акмана. А как насчет профессора Грисволда из университета?.. Я найду и еще людей, способных держать язык за зубами. Тех, кто с радостью захочет нам помочь и готов нести любую ответственность. По крайней мере, мы соберем все незасекреченные данные, относящиеся к Нижнему Континууму. Может быть, добудем что-то из засекреченного. Мы сможем составить уравнения, выделим сведения, предположительно относящиеся к решению нашей проблемы. Потом пропустим весь массив через вычислительную машину и отсеем неработоспособные идеи. Ну, я приступаю к работе прямо сейчас…

Что можно сказать такому парню? Только «спасибо»!

ГЛАВА 23

Похоже, это было вполне в характере церкви иоаннитов. Свой собор (единственный на весь Средний Запад) они воздвигли не в Чикаго, не в Милуоки и вообще не в городе, а в совершенно пустынном месте.

Даже от нашего скромного городка его отделяло миль сто. Местоположение собора олицетворяло и символизировало отношение гностиков к этому миру как ко злу.

Идея спасения с помощью тайных ритуалов и оккультных знаний…

В отличие от петристского христианства, христианство иоаннитов само не придет к вам. Оно возводит лишь маленькие угрюмые часовни, размером едва ли больше тех будок, в которых стоят караульные. Вы сами должны прийти к христианству иоаннитов.

Вызов такого рода кажется очевидным, и поэтому, подумал я, он, вероятно, неверен. Все, что относится к гностицизму, всегда на самом деле иное, чем кажется. Вероятно, так много народу тянется к иоаннитам в наши дни потому, что весь их гностицизм состоит из загадок. Под одной маской у него обнаруживается другая, а внутри лабиринта — другой лабиринт.

Традиционные церкви создали простую и ясную теологию.

Эти церкви четко определяют смысл своих мистерий (хотя тут нужно отметить общеизвестное — что смертные, то есть мы, не могут постичь все проявления Всевышнего). Они заявляют, что, поскольку этот мир дан нам Создателем, значит, в своей основе он добрый, хороший мир. Многие его недостатки вызваны человеком, и наш долг — стремиться к совершенствованию.

Все это слишком неромантично. А иоанниты апеллируют к мечтам и грезам человека, к ребенку, всегда сидящему внутри нас. Они обещают, что, познав тайну, человек станет всемогущим, а одна из частей этой тайны — отрицание существующего общества.

Я относился к данному утверждению с высокомерной насмешкой, но в то же время… верил, что в нем есть большая доля правды. Однако чем больше я размышлял, тем больше мне казалось, что это утверждение мало что объясняет.

У меня было время и желание подумать. Я летел в ночи, над головой сверкали россыпью звезды, внизу — почти такая же россыпь столь же далеких огней деревень и ферм. Вокруг свистел становившийся все холоднее воздух. Он насквозь пронизывал меня. Теперь я понимал, как мало знаю, как был ленив в учебе — не ленился лишь получать стипендию.

Но я начал понимать и другое. Факты, уже забытые мной, всплывали в памяти и начинали складываться в единую картину. Я чувствовал, что скоро буду понимать больше. Я летел и мрачно размышлял о том, что мне известно о церкви иоаннитов.

Был ли это просто идиотский культ, появившийся то ли два, то ли три поколения назад? Культ, взывавший к чему-то, глубоко погребенному в душе человека Запада? Или он действительно так древен, как утверждают иоанниты, — основан самим Христом?

Другие церкви отрицали это. Само собой, католиков, православных и протестантов нельзя рассматривать как единую общность петристов. Но общественное мнение их такой общностью тем не менее считало. Эти церкви одинаково интерпретировали слова, с которыми Иисус обращался к своим ученикам. Они все признавали особо важную роль, которую играл Петр. Хотя, разумеется, между ними были разногласия (включая вопросы о старшинстве апостолов), но все они совершенно одинаково признавали двенадцать учеников Иисуса.