Операция «Джокер». Личный шпион Президента - [38]

Утренняя прогулка раньше являлась частью скучного ритуала свободного дня, а после Виолетты — теперь жизнь делил на «до» и «после» — стала радостной возможностью поразмышлять обо всем, без ограничений и повестки дня. В стенах обшарпанного и перенаселенного общежития такое невозможно. Пройдя через центр, добрался до парка «Ленинские горки». Высокий берег существовал, разумеется, и до рождения пламенного революционера, но тогдашним обитателям Симбирска не хватило ума дать ему правильное название. Люди с тех времен и до этих приходили сюда полюбоваться широченным плесом Волги-матушки, посидеть с подругой или милым, выпить или послушать соловьев в местных кущах. С соловьями не получилось: еще не прилетели, да и поют они по ночам. Приятное место родило приятные же мысли, ясное дело, про Виолетту. Зайти к ней без приглашения нельзя, сама обещала позвонить, правда, не конкретно. Во сколько и сегодня ли? Хотя по-любому завтра увидятся на работе.

Обратно возвращался уставший. Хотел по дороге купить яиц, но цена неприятно удивила. «Так ведь Пасха! — отбрила продавщица. — Чего же ты хочешь, паря?» Парень хотел есть и побрел дожевывать скудные припасы в холодильнике, если, конечно, сосед по комнате их не успел слопать. Возле общаги остановился столбом: от кучи мусора отделилась кость и лежала в сторонке, совершенно независимо. Сам не ведая почему, пнул ногой гадость, и та вернулась точно на свое место среди отбросов. Прошиб холодный пот, пульс зачастил, хотя двигал только пальцами, теребившими замок молнии на куртке. «ОНО!» Быстро прошел к себе, забыв о еде. Шариковая ручка выплевывала символы и знаки со скоростью пулемета, формулы бежали друг за дружкой, торопясь заполнить лист.

Жулины грабили участок, собирая прошлогоднюю листву, траву, ботву — выморочное наследство уходящей весны. Мать отложила грабли, пошла готовить обед. Сынишка схватил их, пытаясь совладать с длинной и тяжелой ручкой. «Осторожно, Петя», — заволновался отец, вспомнив о недавнем приступе астмы у ребенка. Тут же возникла проблема: как сжечь собранную органику? Дым при легочных заболеваниях строго противопоказан. «После дневного сна пошлю его с Ирой гулять, тогда и запалю, опять же мусор успеет подсохнуть». Математик проломился в покосившуюся калитку словно служил бронзовым наконечником тарана, что древние греки использовали при осаде Трои. Книжку мифов с картинками Физик вчера читал с Петькой. Хотя, судя по выпученным глазам и хаотической жестикуляции, Валерий явился совсем с другой историей.

— Арсений Ильич, — наконец гость обрел дар речи, — тут такое!

— Какое?

— Биология.

— Что биология?

— Биологический фактор мы не учитывали. Ведь животные умеют на время нейтрализовать основной закон Вселенной — стремление к хаосу. Энтропия на них не действует, пока они живы.

— И?

— Значит, если приложить энергию, они способны передвигаться во времени, по крайней мере в прошлое, и возвращаться назад. Без аннигиляции.

— В смысле не самоуничтожаться?

— Да. Возвращаться живыми.

— С чего ты взял, — Жулин давно бросил грабли и забыл о сыне.

— Утром увидел кучу мусора, а днем от нее отделилась кость, а кто её мог передвинуть? Наверное, собака или кошка приложила энергию. Я ее вернул назад, приложив энергию. Вернул в прошлое, из дня в утро! Понимаете?

— Нет, — собеседник засомневался: гений или сумасшедший перед ним — они часто бывают похожи. Только первых единицы, вторых — миллионы.

— Вот, набросал, — Математик достал мятый исписанный лист и стал им трясти.

— Спокойно, — заволновался уже по другому поводу научный руководитель, — ветер сильный, унесет.

— Мальчики, — раздался голос хозяйки их окна, — обедать!

— Есть будешь или нет? — жулинское приглашение к бедному столу имело форму альтернативного вопроса.

— Обязательно! Сладенькое есть? — уровень сахара в крови гения, упавший до 3,5 ммоль/л, напоминал о себе головной болью и усталостью, требовал глюкозы.

Управление МВД — точка, где, как выразился бы знаменитый уроженец данного города, сходятся противоречия для единства и борьбы. Преступные элементы и борцы с ними общаются столь тесно, что порой трудно отличить одних от других. Граница между нарушением закона и его охраной — не линия, а зыбкая серая зона. С одной стороны посмотришь — хорошо, с другой — плохо. А в промежутке — дефиниций вообще нет, одни толкования. Потолковать «Бобер» вызвал капитана, что в свободное от толковищ время защищал экономические интересы государства, фирм, населения и самого себя. Форма на нем сидела как влитая, даже фуражка правильно оседлала кудлатую голову, кокардой глядя строго по линии между плутоватыми глазами. От того головной убор сдвигал пониже, чтобы лакированным козырьком прикрыть плутовство.

— Тут Литовец вскорости подгребает, — начал король металлолома. — В порту-то порядок?

— Полный штиль, — офицер по молодости служил матросом на Северном флоте, из-за чего начальство поставило его приглядывать за речными перевозками. — Таможенницу, правда, новенькую прислали, но втягивается, вникает.

— Главное, чтобы не слишком вникала. Тараканишь её, поди?

— Не без того. Работа с населением, — плут хихикнул и махнул официантке, чтобы принесла виски — сообразил, что разговор предстоит конкретный, то есть про башли. — Есть проблемы?