Операция «Бременские музыканты» - [31]
Сначала бумага дымилась, потом загорелась сразу в нескольких местах. Вспыхнули щепки, легонько затрещали и занялись пламенем поленья.
Петька довольно потер ладони и по-хозяйски оценивающим взглядом окинул разложенные продукты. Он уже решил, что угостит ребят по-настоящему. Не какой-то рядовой кашей, а чем-нибудь необыкновенным. «Приготовлю-ка я шашлык!» — решил он. И он представил, с каким аппетитом друзья будут уплетать его шашлыки. Во дворе он нашел шкворень и, очистив с него ржавчину кирпичом, принялся на железяку нанизывать куски мяса. Среди мякоти попалась большая кость. Выбрасывать ее Петька пожалел и привязал проволокой к шкворню.
Печка гудела, Петька снял палочкой раскрасневшиеся от жара чугунные круги и в образовавшееся отверстие опустил мясо. Он знал, что мясо надо переворачивать, иначе оно подгорит. Через несколько минут Петька взялся за шкворень, чтобы повернуть шашлыки, но тут же вскрикнул. Железяка раскалилась. Он быстро сунул руку в ведро с водой, боль стала проходить. Тут Петька почувствовал в воздухе едкий запах паленого: горят шашлыки! В одно мгновение он сдернул с головы кепку, прыгнул к плите. Ухватившись за шкворень, он рывком крутанул его. Что-то заскрежетало, шкворень не поддавался. Из дырки в печке валил густой дым. Петька рукавом рубашки вытер слезы и два раза чихнул. «Проклятая кость зацепилась», — догадался он. Наконец ему удалось вырвать шкворень из печи и кинуть его на стол. Над столом повисло сизое облачко. Шашлыки имели странный вид: с одной стороны куски мяса были черными, как головешка, с другой — розовыми, слегка запекшимися.
Петька задумался. С восточной кухней он прогорел. А ребята скоро вернутся с прополки. Еще раз осмотрев шашлыки, Петька взялся обрезать подгоревшее мясо. Из оставшегося решил сварить обыкновенный суп. Быстро налил в большую кастрюлю воды, бросил туда несколько картофелин, высыпал килограмма полтора гречневой крупы, опустил запекшиеся куски шашлыков, туда же сунул злополучную кость для навара, предварительно соскоблив с нее явную черноту. Кастрюлю взгромоздил на печь и облегченно вздохнул.
В ограду вбежал запыхавшийся Оруженосец. Осмотревшись внимательно по сторонам, он кивнул в сторону школы:
— Музыкантов нет?
— С чего бы им быть? Сам знаешь — все на капусте, — ответил Петька. — А ты зачем вернулся?
Валерка помялся немного, но потом сказал:
— С полдороги удрал. Ничего интересного там сегодня не будет. — И посоветовал: — Ты, Петька, если что — убегай… Увидишь музыкантов — и драпа…
— Глупости болтаешь, — насупился Петька. — У нас с музыкантами дружба. А я — при исполнении служебных обязанностей.
Петька украдкой смахнул со стола горелые шашлыки, наставительно сказал:
— Обед приготовить — это тебе не фунт изюма съесть. Здесь голова нужна…
Из кастрюли потянуло дымком. Петька поднял крышку и понюхал. Пахло неважно. Он сказал:
— Сбегал бы ты к кому-нибудь, перца или горчицы попросил. Без перца любой суп не суп.
Валерка стал было отнекиваться, но Петька укорил:
— Кушать первым сядешь. Лопать все мы мастера…
— Ладно, — согласился Валерка. — Попробую. Если Нюшка дома — выручит…
Вернулся он быстро, протянул четыре сморщенных красных стручка. Петька недовольно сказал:
— Пожалела твоя Нюшка. На такую кастрюлю разве столечко надо?..
Чтобы блеснуть перед Валеркой своими кулинарными талантами, Петька поучающе сказал:
— Этот перец походит на болгарский. В который натолкано всяких овощей. Ты ел болгарский перец? То-то и оно. — Слабоватый перец. Есть еще душистый горошек. Тот покрепче. — Он открыл кастрюлю и бросил все четыре стручка. — Хоть и ерунда на постном масле, но все-таки…
Через минуту варево стало бордовым, будто в него вылили красной туши.
Валерка взглянул на суп и с завистью сказал:
— Мама такой же борщ варит. Она свеклу еще добавляет. Только зачем она ее трет на терке — совсем непонятно.
— Конечно, такой же, — согласился Петька. — Не первый раз мне… Тертая свекла один вкус дает, а перец — другой, он хорош для аппетита и цвета…
— Ага, — кивнул Оруженосец. — Дай попробую…
Петька великодушно протянул ложку.
Валерка отхлебнул, но тут же выплюнул варево и растерянно сказал:
— Вроде бы ничего. Только чуть горьковато.
Петька недоверчиво протянул:
— Не может быть…
И взял у Валерки ложку. Подув на ее содержимое, он лизнул его и сморщился.
— И горелым воняет. Хоть нос затыкай, — осмелел Валерка.
— Чувствуется немного, — согласился повар. — Горелое все-таки не беда. Не обязательно нюхать. Надо ртом дышать. Любое кушанье оценивают не нюхом, а осязанием.
— Языком? — спросил Оруженосец. Петька кивнул. Валерка задумался. Потом сказал:
— Неудобно так есть. Одной рукой зажимать нос, в другой держать ложку. А хлеб как брать? А когда глотаешь — не дышать?
— «Дышать — не дышать», — недовольно пробурчал Петька. — Задолбил, как дятел… Думать надо, как выходить из положения. Если не выкрутиться, то вернется наша голодная орава и от меня клочки полетят.
— Катька первая начнет колошматить, — поддержал повара Оруженосец. — Может, лучше тебе удрать куда-нибудь? В лесу день пожить или где-нибудь на чердаке просидеть? Я с Нюшкой могу договориться.
