Операция №6 - [2]

Из разных мест пришли они по первому зову Родины — из Заполярья и с голубых гор Грузии; из Полесья и приамурской тайги; иные еще недавно вдыхали медовый запах степей Украины, другие пришли от суровых и угрюмых скал Карелии; были здесь жители Черноморья и сухих песков Средней Азии, предгорий Тянь-Шаня и равнин Прибалтики.

2

Еще вчера никто из двадцати десантников не предполагал, что только несколько часов отделяет их от опасной и сложной боевой операции в глубоком вражеском тылу. Но зато сейчас все знали: несколько минут осталось им провести в кабине самолета.

А потом… потом прыжок в ночь, в клубящийся холодный туман. Что ожидало каждого там, внизу? Неизвестность начиналась сразу, с приземления.

Ясно было одно: там сразу же потребуется от каждого самостоятельность действия, максимальная выдержка и суровое мужество.

Рогов посмотрел на часы. Было без трех минут два.

Мотор самолета рокотал ровно, ритмично, мимо плоскостей часто проносились рваные клочья тумана. Через окно в мглистом сумраке смутно виднелся второй воздушный корабль с остальными десятью десантниками под командованием сержанта Хохлова.

Но вот Рогов различил, наконец, в мерном рокоте мотора иные звуки и понял: самолет, описывая дугу, пошел на снижение. Он не ошибся. Спустя несколько секунд послышался голос штурмана:

— Делаем разворот. Через пять минут выйдем…

— Какая высота? — спросил Рогов и почувствовал сухость во рту — признак волнения.

— 950 метров, — ответил штурман.

Рогов знал, что самолеты должны будут описывать большую дугу, чтобы снизиться до 500–600 метров и непременно оказаться против ветра — условие, при котором происходит сбрасывание парашютистов.

В это время опять послышался голос штурмана:

— Высота 600 метров. Со второго корабля уже началась выброска…

Майор повернулся к десантникам, еще раз окидывая их пристальным, изучающим взглядом. Все они казались неуклюжими, грузными в своих теплых меховых куртках, с грузом вооружения и парашютами за спиной и на груди.

Наконец, была подана команда:

— Всем продеть руки в резинки, взяться за кольца!

Приказание было выполнено: каждый парашютист продел правую руку в резинку, прикрепленную к кольцу. Так рука оказывалась «соединенной» с кольцом. Это устраняло опасность не найти кольца сразу же после прыжка. А на такой высоте каждая секунда промедления абсолютно недопустима.

— Лейтенант Кравчук, за мной! — вновь скомандовал майор и направился к дверям.

За спиной Кравчука выстроились девять десантников, ожидая последней команды.

— Лейтенант Кравчук, — негромко произнес Рогов. — В бою всякое бывает… Поэтому, если со мной что-нибудь случится, команду отрядом принимаете вы… Сразу же после приземления собирайте людей и немедля уходите, чтобы враг не смог застать вас на месте выброса… Вам, Зеленцов, надлежит тут же связаться с нашим командованием и сообщить о приземлении в районе высоты 157,2. Затем вы свяжетесь с командованием партизанского отряда товарища П., с которым отныне мы будем действовать сообща, и, сориентировавшись, укажете координаты сброшенного десанта… Пароль и отзыв вам известны. Все, товарищи…

Сбрасывание парашютистов должно было занять всего несколько секунд. Это необходимо для того, чтобы люди не разлетались далеко друг от друга и тем самым не увеличилось бы время их сбора в боевую единицу.

Наступила короткая и торжественная тишина, всегда предшествующая выброске. Парашютисты стояли, как в строю, ожидая последней команды.

И все же каждый невольно вздрогнул (Рогов это понял по той легкой дрожи, которая на мгновение потрясла его тело), когда завыла сирена: это был условный сигнал «приготовиться».

Рогов распахнул дверь. Струя резкого студеного воздуха, как хлыстом, ударила по лицу.

— При отделении от самолета не задерживайтесь… Как только почувствуете себя в воздухе, парашюты открывайте сразу, — отдавал Рогов последние наставления.

В этот миг раздались короткие прерывистые звуки сирены: прыгать!

— Пошел! — отрывисто скомандовал Рогов, и лейтенант Кравчук, сделав шаг вперед, сразу провалился в мутную и ледяную пустоту.

— Быстрей! Быстрей! — торопил майор, и десантники один за другим падали, как в пропасть, в холодную мглу.

Наконец, легонько подтолкнув последнего бойца, Рогов сделал шаг вперед, за дверь, но тут произошло нечто непостижимое: вместо ледяной, захватывающей дыхание бездны он внезапно очутился у противоположного борта самолета. Его швырнуло туда с такой силой, что он, ударившись головой об угол скамьи, почувствовал головокружение. В ту же секунду он увидел, что дверь самолета стремительно рванулась кверху, а в ее пролете вдруг засверкали яркие блестки, послышался сухой и частый треск.

«Самолет накренился на бок», — мелькнула мысль, и тут же другая: «Скорее вниз!»

Рогов поспешно встал. Когда самолет вновь выравнялся, майор стремительно рванулся к двери и прыгнул.

И опять произошло нечто непостижимое: не успел он дернуть кольцо, как ощутил резкий, знакомый толчок открывшегося парашюта.

«Что за черт! Автоматически он открылся, что ли?» — подумал Рогов и глянул вверх.

Но странное дело: вместо купола он увидел над собой самолет, к стабилизатору которого тянулись стропы его парашюта.