Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну 1904-1905 гг. - [4]

Превосходство русских крейсеров определялось лишь более значительной дальностью плавания. Нельзя отрицать всей важности этого оперативно-тактического элемента у крейсера вообще и, в частности, у такого, который предназначен для действий на океанских коммуникациях. Но при изменившейся обстановке это качество русских крейсеров вряд ли могло компенсировать указанные выше недостатки в других элементах.

Условия базирования русского Тихоокеанского флота

Изменение стратегической обстановки на театре повлекло и значительные перемены в условиях базирования русских морских сил на Дальнем Востоке и, в частности, русских крейсеров.

Владивосток в качестве главного военного порта русского флота фигурирует с 1871 г.

Период 80 и 90-х годов прошлого века в истории развития русских морских сил известен выполнением программы броненосного судостроения на Балтике, направленной против создающегося активного германского флота, а также воссозданием Черноморского флота.

В этот период на Дальнем Востоке решено было держать небольшую эскадру из кораблей преимущественно крейсерского типа для действий на торговых путях, причем, как уже отмечалось, в качестве наиболее вероятного противника имелась в виду Англия.[17]

Попутно с поисками передовых баз на корейском или китайском побережьях (порт Шестакова, Гензан, Фузан, Чифу) в 1886 г. было решено основной базой избрать Владивосток и в то же время «принять меры к упрочению тесных и дружественных отношений с Китаем и Японией»[18].

После победной для Японии японо-китайской войны, закончившейся подписанием Симоносекского договора в 1895 г., русское правительство принимает решение «увеличить нашу эскадру в Тихом океане до таких размеров, чтобы наши морские силы в тех водах были, по возможности, значительнее японских»[19].

Отсутствие достаточно вынесенной к океану базы при крайне неудовлетворительном состоянии Владивостокского порта как по своему оборудованию, так и по ресурсам снабжения (поскольку он в то время еще не был связан железной дорогой с Европейской Россией), заставило русскую эскадру даже в 1895 г. продолжать базироваться зимой на Нагасаки, Кобе и другие японские порты, всемерно нащупывая почву для захвата в качестве будущей базы одного из корейских или китайских портов.

Если базирование на японские порты было еще терпимо в период, предшествовавший обострению русско-японских отношений, то оно стало вовсе Неприемлемым во второй половине 90-х годов, когда Япония под давлением русского царизма и других империалистов лишилась некоторых важных преимуществ, полученных ею по Симоносекскому договору.

«Неудобно угрожать стране»,-пишет из Нагасаки 7 апреля 1895 г. адмирал Тыртов,- «пользуясь ее гостеприимством. Если дело с Японией осложняется, то эскадре придется перейти во Владивосток . . . Стоя в Японии, боюсь, что не буду своевременно получать телеграммы и ни в одном порту не смогу собрать эскадру».[20]

Это кажущееся анекдотом заявление командующего русской эскадрой ярко характеризует условия базирования русских кораблей в то время.

Русские адмиралы на Дальнем Востоке продолжали поиски передовой базы (Чифу, Циндао, Гамильтон, Гензан, о-в Каргодо и др.), однако, их начинания не встречали поддержки в Петербурге.

«Пока отношения наши с Японией вполне удовлетворительны; в выборе порта не представляется необходимости»,- так отвечает правительство адмиралу Тыртову 8.10.95.[21] И одновременно: «В случае военных действий с Японией целью вашей должно быть уничтожение военного флота японского, разгром морских арсеналов и уничтожение торговых судов».[22]

Обострение отношений с Японией не оставляет отныне никакой, надежды на использование в качестве баз японских портов, проблема базирования остается попрежнему неразрешенной. В то же время каких-либо реальных выводов по обеспечению крейсерских операций , хотя бы иными опорными пунктами на русском побережье (севернее Владивостока), несмотря на авторитетные голоса о необходимости этого, не делается.

Адмирал Макаров, командовавший до 20 января 1896 г. пришедшей на Дальний Восток Средиземноморской эскадрой, гораздо более реально расценивал условия действий русских крейсеров в случае войны.

«Наш флот, пока, собственным углем не обеспечен, но я уверен вполне, что при желании можно организовать это дело… Недалеко от Владивостока имеется несколько угольных залежей».

«Нашему флоту для блокады западных берегов Японии надо удаляться от своих берегов на 500 миль. Но блокада этих берегов не произведет чувствительного влияния на торговлю Японии, которая, главным образом, сосредоточивается в портах южного и восточного берегов и во Внутреннем море. Чтобы блокировать входы во Внутреннее море, нужно удаляться от Владивостока на 1000 миль. Блокада в этих условиях потребует значительного числа судов большей скорости и специальной организации по снабжению их углем и проч.» . . .

«Условия блокады японских берегов открытой силою весьма тяжелы… этот род действий сопряжен с большим риском и не может быть без крайности рекомендован. Блокада быстроходными судами более возможна, и такие крейсера, как «Рюрик», могут быть поставлены на это дело. Они не обладают таким ходом, как быстрейшие из японских судов, но они достаточно сильны, чтобы с успехом бороться с каждым из быстроходных крейсеров в отдельности».