Опера нищего - [18]
Явление пятое
Локит. Расчет за коронацию[64], брат Пичем, получается такой запутанный, что в нем черт ногу сломит.
Пичем. Действительно, в нем множество самых разнообразных статей. По ним мы около десяти раз выплачивали нашим людям различные суммы. Все это и отражено здесь, на раскрытой перед вами странице.
Локит (читает). «Шлейф от дорогого парчового платья...» Вы уже, кажется, его сбыли?
Пичем. Да, миссис Диане Хапп, сводне. Она не преминет небезвыгодно превратить его в башмачки и туфельки, с помощью которых склоняет девиц идти на содержание.
Локит. Однако я не вижу здесь упоминания о драгоценностях.
Пичем. Они настолько всюду известны, что их приходится тайком сплавлять за границу.[65] Поэтому они проходят по статье «Вывоз». Что же до табакерок, часов, шпаг и прочего, то я счел более удобным разнести эти предметы по их названиям.
Локит. «Двадцать семь женских карманов, срезанных со всем содержимым», — все запечатаны, перенумерованы и внесены в реестр.
Пичем. Сейчас, брат, нам просто невозможно входить в подробности — на это уйдет целый день. Кроме того, полугодовой отчет по столовому серебру внесен в отдельную книгу, которая находится в другой нашей конторе.
Локит. В таком случае несите еще вина. Посвятим сегодняшний день радостям, а завтра снова за труд. Ах, брат, наши с вами дочки — ненадежная дрянь. Не спускайте с Полли глаз, и через день-другой Макхит снова будет у нас в руках. (Поет на мотив «В северном краю далеком».)
Пичем. Но что толку сажать голубка в клетку, если ваша дочь Люси все равно опять отопрет дверцу?
Локит. Будь мужчины в ответе за глупости и слабости своих жен и дочерей, никаким друзьям не прожить бы в согласии и двух дней. С вашей стороны неучтиво попрекать меня, брат: какие могут быть счеты между друзьями!
Входит слуга.
Слуга. Сэр, миссис Диана Хапп желает побеседовать с вами.
Пичем. Примем ее, брат Локит?
Локит. Всенепременно. Выпивоха она отменная, ум у ней острый; а женщина, которая так бойко пьет и говорит, — всегда желанная собеседница.
Пичем. Проси.
Слуга уходит.
Явление шестое
Пичем. Дорогая миссис Ди, ваш покорный слуга. Ваш поцелуй явственно свидетельствует, что джин вы употребляете превосходный.
Миссис Хапп. Я очень привередлива по части напитков.
Локит. Чье дыхание более благоуханно, чем аромат этих уст, с которыми я так давно знаком, не правда ли, миссис Ди?
Миссис Хапп. Наливайте. Я пью вино такими же большими глотками, как когда-то любовь: ничего не делаю наполовину. (Поет на мотив «Пастух пас овечек».)
Но к делу, мистер Пичем. Если к вам за последнее время поступило что-нибудь черное — плащи, бархатные шарфы, юбки и прочее, я беру все: мои дамы обожают траур[66].
Пичем. Но, миссис Ди, вы так отчаянно торгуетесь, что у нас почти ничего не остается на уплату джентльменам, рискующим ради этих товаров жизнью.
Миссис Хапп. Мне поневоле приходится быть прижимистой — времена сейчас трудные. Поверьте, в последние годы я очень пострадала по вине парламента: убытки мои превосходят три тысячи фунтов. Акт о закрытии Монетного двора[67] нанес тяжелый удар нашему делу. Прежде, если клиентка скрывалась, мы знали, где ее искать. Вы, разумеется, знакомы с миссис Сплетни? Вот вам женщина! Надела на себя мои лучшие платья — и уже три месяца, как я ее в глаза не видела. А с того дня, когда вышел Акт об отмене ареста за мелкие долги[68], мои потери стали еще ощутимей. Да и как может быть иначе, если дама имеет право взять у меня взаймы красивую юбку или чистое платье, а мне запрещено искать на нее управы? Честное слово, в наше время женщины жульничают прямо- таки с наслаждением: им ведь за это ничего не грозит.
Пичем. Сударыня, на днях вы получили от нас прекрасные золотые часы за семь гиней. Поскольку мы тоже должны иметь прибыль, джентльменам с большой дороги скоро не будет никакого смысла брать золотые часы.
Миссис Хапп. Примите во внимание, мистер Пичем, что часы эти весьма примечательны и пускать их в продажу было небезопасно. Итак, если у вас есть черные бархатные шарфы... это очень красиво для зимы и очень по вкусу большинству джентльменов, с которыми имеют дело мои клиентки. Ведь это я вывожу женщин в люди. Цену им определяют не молодость и не красота. Джентльмены всегда платят им по одежде — от полукроны до двух гиней. И эти бесстыдницы не стесняются надувать меня! Примите к тому же в расчет несчастные случаи. Сегодня, например, одиннадцать лучших моих клиенток в лапах у хирургов. Отсюда плата за лечение и прочие расходы, причем очень большие, а доходов никаких. Мне порой не платят ни фартинга за экипировку в течение целого месяца. Мы сильно рискуем, право же, очень сильно.