Опции - [26]

- Что, креаторщик, дрожат поджилочки? – спросил он, как ни в чём не бывало, нормальным баритоном.

Я криво ухмыльнулся.

- То-то! – довольно оскалился Полевой. – С вами, яйцеглавыми, так и надо. Вас только в кулаке и держать. Ослабь вожжи, так вы начинаете всякую хрень выдумывать. Всё беды на Земле – от таких вот… креаторщиков.

После того, как майор на меня наорал, я стал плохо соображать. Он что-то долго ещё у меня спрашивал, я отвечал автоматом. Это продолжалось около двух часов, пока, видно, самому Полевому это не надоело. Он вызвал сержанта и велел сопроводить меня в камеру.

У меня изъяли телефон, бумажник и ключи от квартиры. Потом отобрали зачем-то ремень и шнурки с туфель. Затем некоторое время меня мучили походом до камеры («Стоять!», «Руки за спину!», «Лицом к стене!»). Перед тем, как втолкнуть в камеру, с меня сняли наручники.

Я оказался в очень неуютном помещении. Всё, как я себе и представлял по многочисленным фильмам и детективным романам – бугристые серые стены, нары, параша в углу и крошечное окошечко с решёткой.

Кроме меня в камере оказался ещё один обитатель – невысокий лысый мужчина в бесцветном пиджачке и джинсах. При виде моих конвоиров он немедленно начал выступать.

- Господа вертухаи! Меня держат в этом гадюшнике уже больше трёх суток!.. – с надрывом закричал он.

- Не возникай, Луговец! – лениво осёк его сержант. – Сколько надо, столько и продержим. Хоть до конца твоей паршивой жизни. Понял, твор?

Луговец сверкнул глазами и уселся на нары. Дверь захлопнулась, и настроение моё стало настолько паршивым, что хотелось заорать, как сокамерник, и начать тарабанить в дверь.

- Присаживайтесь, молодой человек. Этих фашистов всё равно не разжалобишь, - угадал мои мысли Луговец. – Так-то нары нельзя опускать до отбоя, но я добился этого разрешения. Сердце больное. Если подохну в камере, им же со мной возиться.

И говорливый сокамерник рассмеялся. Мне же из-за скверного настроения совсем не хотелось общаться, хотя в обычном состоянии я общителен и словоохотлив.

Я мрачно уселся на краешек нар, сгорбился и уставился в пол. Сперва просто сидел, и мысли бродили у меня в голове хаотично, просто нагромождение картинок сегодняшнего бурного дня: истеричный Полевой, мой арест, изумлённые физиономии коллег, декольте Маринеллы, «Фогель Инкунабула»… Потом, когда я немного успокоился, один-единственный вопрос окончательно утвердился в моей горячей голове – кто написал на меня поклёп в «Антиинвентор».

Я в своё время много читал детективов и чётко усвоил правило: ищи того, кому это наиболее выгодно. Маринелла? Наслушалась моих пьяных крамольных мыслей о бренности существования в нашем стабильном мире и решила меня сдать. Тем более, что меня задержали после злополучного форума. Но Маринеллу я сразу же отмёл. Во-первых, не могли антиинвенторовцы так быстро отреагировать на телефонный звонок, а других способов заявить на меня у неё не было. Может, она сбросила «сигнальчик» по электронной почте? И это вряд ли. Консервативные силовики, в том числе и антиинвенторовцы, не любят этот вид связи и почти не реагируют на него. Во-вторых, какой смысл государственному чиновнику сообщать в серьёзную силовую структуру о такой мелкой сошке, как я. Крамольные разговоры ведёт каждый десятый гражданин нашей страны, у кого в голове осталось ещё мало-мальски мозгов. Не сажать же теперь каждого за одни только мысли? Философы, размышляющие о несовершенстве мира, безопасны для государства, потому как они малодеятельны и неспособны на радикальные действия против власти.

Промышленников, слышавших нашу беседу, я не брал в расчёт. Меня на этом форуме никто не знал, и вряд ли бы самовлюблённые предприниматели запомнили бы мои фамилию и имя на бейджике. Ведь они обращают внимание только на тех людей, с кем им полезно завести деловой контакт. А какая польза от обычного креативщика, пусть даже и ведущего? Остаётся только подозревать моих коллег по «Опциону».

- Били? – участливо спросил сокамерник.

- Что? – вздрогнул я, выныривая из своих размышлений.

- Спрашиваю, вас били эти негодяи?

- А, не, - ответил я и оптимистично добавил: - Пока не били.

Сбил меня, болтун! Соседа по камере можно понять, в таких местах одна только радость и осталась – задушевная беседа.

Коллеги, значит. Первый, кто пришёл мне в голову был Сухов. Хотел, сволочь, отомстить за мои фортели с Танюшкой, и накропал на меня заявление. Вполне логично. Или угрюмый Валера Рощин. Сколько раз я втаптывал его в грязь, показывая, что мои идеи лучше его и многочисленнее. Я спихнул его с должности ведущего креаторщика и сам занял это место. Тоже логично. Я представил, как трусоватый Коля Сухов пишет на меня заявление, подкрадывается к зданию «Антиинвентора» и потихоньку бросает письмо в ящик. Нет, Сухов на такое не способен. Он слишком робок и труслив для этого. Тем более, что в «Антиинвенторе» анонимки не рассматривают, а Коля вряд ли согласится засвечивать своё доброе имя в таком грязном деле. Ведь я его потом и побить могу. А Валера слишком инертен и угрюм, чтобы наклепать на меня. Хотя на сто процентов их снимать с подозрения нельзя.