Опасный пиар - [25]

— Где такого шустрика нашел? — сощурясь на Сашу, спросил Сабуров.

— Спецрейсом из Москвы доставили, — сказал Солодухин. — Таких там больше нет.

— На еврейские деньги? — вдруг спросил Огурцов тонким голосом. — Борис Яковлевич вам в клюве принес?

Вот где у нас пунктик, подумал Саша. А уж так многозначительно выглядел…

— На американские, — ответил Солодухин. — На них президенты нарисованы. А у вас чьи?

— Не будем отвлекаться, — поморщился Саша. — Самоутверждаться будем в специально отведенных для этого местах. Итак, каковы ваши предложения по корректному проведению предвыборной кампании?

— Есть такие. Только не предложения, а предупреждения. Короче, пупок, Гришуня, надорвешь, если против меня пойдешь, — сказал Сабуров, тяжело глядя на Солодухина. — Лучше не лезь. После выборов поставлю тебя ко мне в администрацию, куда захочешь.

— Вы забываете: если мой клиент снимет свою кандидатуру, даже в вашу пользу, выборы отменят как безальтернативные, — сказал Саша.

— Помолчи… — насупился Сабуров. — Хоть начальником налоговой службы, хоть на таможню. А то в ФСБ ко мне давай, надо будет там кадры почистить.

— А почему не прямо сейчас почистить? — удивленно поднял брови Саша. — Чего ждете? Действующий губернатор вас во всем поддерживает, вот пусть поставит вас во главе Совета безопасности, и флаг вам в руки, а барабан на шею. Но только учтите, — он навел палец на обомлевшего от такой наглости Сабурова. — За то, что сегодня здесь творится на криминальном фронте, для избирателя вы, как будущий губернатор, будете ответственны наравне с ныне действующим. Считайте, это мой бесплатный совет.

— Он, гляжу, тебе рта не дает раскрыть, — сказал Сабуров, кивнув на Сашу.

— Есть немного, — согласился Солодухин, не отводя своего пронизывающего взгляда. — Только у меня к тебе встречное предложение. Начальником банно-прачечного комбината ко мне пойдешь?

При этом искоса взглянул на сидящего по правую руку Сашу. Тот одобрительно кивнул, после чего, не торопясь, надел тоненькие очки и раскрыл принесенную папку с бумагами.

Огурцов молча встал, поправил галстук и, не оглядываясь, пошел на выход. Следом поднялись остальные.

— Пусть уходят… — сказал Саша вполголоса. — Завтра все здесь сказанное в газетах будет.

И показал ему диктофон.

9

— Дело ваше, но если уж откровенно, зря вы сюда летели! — сказал Валерию Померанцеву и Герману Шестакову помощник прокурора Толчанов, когда положил перед ними папку дела об убийстве журналистки Треневой. — Только время теряете.

— Вот мы и хотим в этом убедиться, чтобы со спокойной совестью и сознанием выполненного долга вернуться в Москву и обо всем доложить помощнику генерального прокурора, — бойко отозвался Гера, опередив своего непосредственного начальника.

Померанцев промолчал, лишь качнул головой. Помощник прокурора — лысоватый молодой парень в очках — перевел взгляд с одного гостя на другого, дивясь такой субординации у столичных гостей.

— И потом, я не помню случая, чтобы наша Генпрокуратура в лице того же Александра Борисовича Турецкого за что-то зря бралась, — продолжал Гера.

Они сидели в тесном, душном кабинете, за стеной стрекотала пишущая машинка, и листали папку, вчитываясь в показания соседей, протоколы экспертизы и вглядываясь в изувеченное многочисленными порезами лицо погибшей.

— Тогда извините, — развел руками помощник прокурора. — Работайте, не буду вам мешать. Если возникнут вопросы, я здесь, рядом, в соседнем кабинете…

И вышел, осторожно прикрыв за собою дверь.

— М-да… Такой откровенной, кондовой, я бы даже сказал, разнузданной бытовухи я еще не встречал, — примерно через полчаса произнес Гера.

— Именно это и настораживает, — кивнул Померанцев. — Такое впечатление, будто кто-то меня уговаривает: все, закрывайте дело.

— Да так убедительно уговаривает, — подхватил Гера. — Прямо как адвокат Плевако присяжных: да ладно вам, ну зарезал племянник родную тетку, с кем не бывает? Ах, вы свою тетку еще не зарезали? Ну так зарежете еще, какие ваши годы!.. Раз эта стерва на бутылку не дала, когда внутри все горело, как тут не озвереешь? Вот и он, не помня себя, схватил кухонный нож.

— Их было двое, как показывают соседи, — напомнил Померанцев, оторвавшись от бумаг.

— Ну да. Второй на стреме стоял. Зашел к тетке только племянник. Второй, собутыльник то есть, его ждал. И вот еще: все ее сбережения и колечко от покойного мужа тоже исчезли.

— И еще там рядом стояла с заведенным мотором машина, которая сразу же уехала, — напомнил Померанцев.

— Ну да. Но их-то в этой машине не было. Они-то ноги в руки — и бегом. Мужики за ними гнались, а они попутку на шоссе угнали… Может, Валера, и впрямь пустышку тянем?

Вечером, когда они вернулись в свой номер, Померанцев спросил:

— Кстати, что еще сказала тебе редакторша?

— Вроде за два дня до того в их редакции был шмон, кто-то к ним ночью влез и что-то там искал. Компьютер, деньги в столе или что другое не взяли. И будто покойница отнеслась к этому спокойно, шум поднимать не стала. Тебе это о чем-то говорит? О том, что не нашли?

Померанцев не ответил. Подошел к окну, выглянул наружу.

— Кажется, этот парень подвозил Игоря из аэропорта? — спросил он, указав на Анатолия Богданова. Тот был виден при неоновом свете — стоял возле машины, беседуя со стрижеными парнями в кожанках.