Опасные удовольствия - [14]

Колин даже не подозревал, что настолько свыкся с мыслью о своей смерти, что теперь ему надо было привыкать к мысли, что он жив. Ощущение было не из приятных. Словно в затекших конечностях восстанавливается кровоснабжение.

Колин поднял глаза и поймал на себе взгляд темных глаз Мэдлин. Определить, что выражал этот взгляд, было трудно.

– У меня было бы больше денег, – многозначительно сказала Мэдлин, резко повернув голову в сторону улицы. Колину нравился ее голос, его сила и уверенность, даже если он стал причиной негодования, звучавшего в нем. – Но сейчас их недостаточно, чтобы нанять экипаж, который доставит нас в «Логово тигра». Однако вам нельзя идти по улице, как… как…

Она резко тряхнула головой, словно пыталась избавиться от ночного кошмара.

Это позабавило Колина, потому что этим кошмаром был он. Он выглядел как настоящий джентльмен. И в этом заключалась проблема, хотя до настоящего момента в его жизни это было ценным качеством.

Пока Мэдлин говорила, в конце переулка остановился экипаж. Для них двоих, чувствовавших себя как в ловушке в этом грязном мрачном переулке, его появление казалось насмешкой. По земле, подгоняемый ветром, прокатился сорванный плакат и грациозно, как лебедь, приземлился в луже.

«Колин Эверси» – было написано на нем большими черными буквами прямо над изображением эшафота.

Колин отвернулся. Но вряд ли то, что он увидел, обрадовало его. В толпе, словно капелька крови, появился солдат в красном мундире.

А там, где появился один солдат, появятся еще.

Колин услышал, как заколотилось его сердце.

– Ваш жилет, – настойчиво потребовала Мэдлин. Колин не задумываясь передал ей узел с одеждой и со смешанным чувством потрясения и удовольствия наблюдал, как ее быстрые руки развязали узел, развернули жилет и попытались оторвать серебряную пуговицу. Видно, портные работали весьма тщательно, и нитки были крепкими.

Мэдлин с торжествующим видом зажала оторванную пуговицу в руке.

– Нам придется ее заложить. – Она повернулась и быстро направилась к старому знакомому, который теперь уже без шляпы продолжал сидеть у грязной стены.

– Я знал, что ты вернешься ко мне, моя голубка, – пробормотал бродяга.

– Здесь есть поблизости скупщик краденого? – тихо спросила Мэдлин, присев перед ним на корточки.

Если бы она задала этот вопрос в Пеннироял-Грин, любой указал бы ей на развалюху Джеральда, построенную из старых камней и прибившегося к берегу моря леса и всю перекосившуюся.

– А! Это Макбрайд, – оживился бродяга. – Он… – Пьянчужка взмахнул рукой перед своим носом, словно протирал запотевшее оконное стекло, чтобы увидеть там следующее слово, – ап-ап-крь, – брызгая слюной на звуке «п», сказал он. – У него притон.

Мэдлин деловито утерла брызнувшую на лицо слюну и ничего не сказала. Похоже, она никак не могла понять, что означает это «ап-ап-кръ». Колин терялся в догадках, что это мог быть за притон.

– Аптека? – перевел Колин, заработав от Мэдлин удивленный взгляд. Но ему всегда хорошо удавалось разбирать пьяный бред.

– Именно так я и сказал, сэр.

– Где можно найти этого Макбрайда?

– А есть еще деньги, моя голубка? – кокетливо поинтересовался у Мэдлин бродяга.

– К сожалению, нет. – Но в голосе Мэдлин не прозвучало и нотки сожаления. – Но я могу принести тебе еще одну монетку, если ты подскажешь нам дорогу.

– Грустно, когда нет денег, правда? – посочувствовал бродяга. – Ну ладно, Макбрайд живет на шо-шед-ней улице. Рядом с девушкой с… – еще один красноречивый взмах рукой в воздухе, словно он пытался поймать призрачную бабочку, – ц-цветами. – Брызнула очередная порция слюны.

На этот раз Мэдлин Гринуэй поняла, что имел в виду этот неопрятный человек, и быстро выпрямилась, утирая лицо. Перед ней стоял Колин, высокий мужчина в белоснежной рубашке и потрепанной шляпе, натянутой почти на глаза.

– Мы должны действовать дерзко, – мрачно сказала Мэдлин и себе, и Колину.

Они рискнули выйти из узкого переулка и влились в оживленную толпу на Сент-Джайдз-стрит. Им пришлось обходить множество луж, они едва не столкнулись со свиньей, а потом с тремя мальчишками, которые гнались за ней. Прошли мимо толпы, которая пела о Колине Эверси, а женщина, вытряхивавшая в окне верхнего этажа старого дома половик, практически решила проблему чистой рубашки Колина. Он отряхнулся, а Мэдлин помахала ей кулаком, веди они себя по-другому, могли бы привлечь к себе внимание.

– Простите! – крикнула женщина из окна без тени смущения.

– Опустите голову, – прошипела Мэдлин. Ей показалось, что Колин хочет посмотреть вверх.

– Она опущена, – пробормотал Колин, – потому что именно внизу находится все самое интересное.

Мэдлин не сводила глаз с фасадов зданий, плотно жавшихся друг к другу.

Девушка с корзиной завернутых в бумагу фиалок выделялась так же ярко, как и солдаты в своих мундирах. Взгляд Мэдлин метнулся от девушки к вывеске, висевшей на двух цепях, на которой красовалось витиевато написанное слово «Аптека».

Они с Колином с облегчением нырнули под эту вывеску.

Внутри заведения стоял резкий запах, и было темно, несмотря на пару высоких круглых ламп, горевших над прилавком. Они давали очень мало света, но отбрасывали причудливые зловещие тени, для чего, похоже, и были установлены здесь. С потолка свешивались перевязанные веревочками пучки розы, ромашки, лаванды и множество других трав, названия которых Мэдлин не знала. На полках от пола до самого потолка стояли многочисленные баночки с плавающими в них растениями. На верхних полках расположились баночки и вовсе с какими-то неизвестными предметами. Что там? Глаз тритона или зуб дракона?