Опасные связи - [146]

Те же чувства заставляют меня просить вас о последней милости – благоволите сообщить мне, считаете ли вы, что я до конца выполнил свой долг в тех злосчастных обстоятельствах, в каких оказался? Успокоившись на этот счет, я приведу в исполнение то, что решил. Я уезжаю на Мальту. Там я с радостью принесу обеты, которые разлучат меня со светом, ибо, несмотря на свои юные годы, я уже немало от него настрадался, – и буду их свято блюсти. И, наконец, я буду стараться позабыть под чужим небом обо всем этом нагромождении злодеяний, память о которых может лишь омрачить и осквернить мою душу.

Остаюсь, сударыня, с глубоким уважением ваш покорнейший... и проч.

Париж, 26 декабря 17...

Письмо 175

От госпожи де Воланж к госпоже де Розмонд

Судьба госпожи де Мертей, кажется, наконец, совершилась, мой дорогой и достойный друг, и она такова, что даже злейшие враги ее испытывают не только возмущение, какого заслуживает эта женщина, но и жалость, которую она не может не внушать. Я была права, когда говорила, что, быть может, для нее было бы счастьем умереть от оспы. Она же, правда, поправилась, но оказалась ужасно обезображенной, а главное – ослепла на один глаз. Вы сами понимаете, что я с ней не виделась, но говорят, что она стала совершенным уродом.

Маркиза де***, не упускающая ни малейшей возможности позлословить, вчера, говоря о ней, сказала, что болезнь вывернула ее наизнанку и что теперь душа ее у нее на лице. К сожалению, все нашли, что это очень удачно сказано.

Еще одно событие увеличило и несчастья ее и вину. Ее дело позавчера слушалось в суде, и она проиграла его полностью. Издержки, протори, возмещение расходов – все было присуждено в пользу несовершеннолетних наследников, так что небольшая часть состояния, относительно которой тяжба не велась, полностью поглощена издержками.

Едва только это стало ей известно, она, еще не окончательно поправившись, тотчас же собралась и уехала ночью одна в почтовой карете. Слуги ее сегодня рассказывают, что никто из них не пожелал ее сопровождать. Говорят, она отправилась в Голландию.

Этот отъезд наделал еще больше шуму, чем все остальное, так как она увезла свои бриллианты на очень крупную сумму, которые подлежали возвращению в наследство ее мужа; она увезла также серебро, драгоценности – словом, все, что могла, и оставила неуплаченными долги на 50000 ливров. Это самое полное банкротство.

Родня ее собирается завтра на семейный совет, чтобы как-нибудь договориться с кредиторами. Хотя я и очень дальняя родственница, но тоже предложила свое участие. Однако на этом собрании я не буду, ибо должна присутствовать на церемонии еще более печальной: завтра моя дочь приносит обет послушницы. Надеюсь, вы не забыли, дорогой друг мой, что единственная для меня причина считать себя вынужденной принести столь великую жертву – это ваше молчание в ответ на мое последнее письмо.

Господин Дансени покинул Париж недели две тому назад. Говорят, он собирается на Мальту и намерен там остаться. Может быть, есть еще время удержать его?.. Друг мой!.. Неужели дочь моя настолько виновна?.. Вы, конечно, простите матери то, что ей так трудно примириться с этой ужасной уверенностью.

С некоторых пор надо мной властвует какой-то злой рок, поражая меня такими ударами по самым дорогим мне существам. Моя дочь и мой друг!

Как можно без содрогания помыслить о бедствиях, которые способна причинить хотя бы одна опасная связь! И скольких несчастий можно было бы избежать при большей рассудительности! Какая женщина не обратится в бегство при первых же словах обольстителя? Какая мать могла бы без трепета видеть, что дочь ее доверительно говорит не с нею, а с кем-то другим! Но эти запоздалые соображения приходят в голову лишь после того, как все уже случилось. И одна из самых важных, а также самых общепринятых истин не применяется в жизни, сметаемая вихрем наших неустойчивых нравов.

Прощайте, мой дорогой и достойный друг. Сейчас я на горьком опыте познаю, что разум наш, столь мало способный предотвращать наши несчастья, еще менее пригоден для того, чтобы даровать нам утешение.

***

Причины частного характера и соображения, уважать которые мы будем всегда считать своим долгом, вынуждают нас здесь остановиться.

В настоящее время мы не можем дать Читателю ни продолжения приключений мадмуазель де Воланж, ни изложить ему мрачные события, которые переполнили чашу бедствий госпожи де Мертей и довершили ее карьеру.

Может быть, когда-нибудь нам и будет дозволено дополнить этот труд, но никаких обязательств в этом отношении мы на себя взять не можем. А если бы это и оказалось возможным, мы сочли бы своим долгом справиться в начале о желании читающей Публики, которая отнюдь не имеет тех же оснований, что и мы, интересоваться такого рода Сочинениями.

Издатель