Опасные странствия Хомы и Суслика - [6]
Хома хорошо помнил, как Суслик с дерева свалился. До чего же смешно! А Суслик, странно, не помнит. Видать, ему уже не больно.
Зато Суслик не забыл, как Хома когда-то споткнулся и в лужу упал. Обхохочешься! А Хома забыл. Начисто. Понятно, давно уже высох.
Заяц-толстун тоже похвастался своей памятью. Изумительной. Сильно он изумился, когда Хома и Суслик на днях лбами столкнулись! Здесь же, у Зайца. Кинулись с двух сторон за последней морковкой на блюде.
А Хома и Суслик никак это вспомнить не могут. И вместе. И по одному.
Хома затем им другое поведал. Все они в сад чужой недавно лазили. Лунной ночью. Тряхнул Заяц яблоню. И задрал голову. А здоровенное яблоко ему прямо в лоб угодило. С треском!
- Было-было! - воскликнул Суслик. - Заяц тогда вскричал: «Хорошо, не арбуз!»
Но это так, семечки, как говорит старина Ёж.
Вот он-то помнил всё, что никто не знал. Да и знать не мог.
Старина Ёж помнил их совсем маленькими. Хому, Суслика, Зайца. Когда они под стол пешком ходили. И под его столом свободно могли пройти. Если бы вдруг случайно к нему зашли. В гости.
И не возразишь. Возраст у них не тот. У Ежа преимущество. Всё, что ни скажет, - правда. Поди проверь!
Старина Ёж рассказал, что Заяц в далёком детстве был отчаянным и нахрапистым. Так отчаянно храпел по ночам, что все вокруг жаловались. Даже ночной сторож в деревне возмущался - не даёт спать по ночам!
- И думаете, почему он так храпел? - солидно произнёс Ёж. - Щёки у него были - во! Как у Хомы. И храпел он не носом, а животом. А в щеках отдавалось гулко!
- А Хома? - с интересом спросил Суслик.
- Ещё громче храпел, - охотно продолжил Ёж. - Приходилось, говорят, набивать ему щёки чем-нибудь вкусным, чтобы умолк.
- Горохом набивали? - не отставал Суслик. С глупыми, по мнению Хомы, вопросами.
- Горохом нельзя. Горох гремит! Как гром в двух больших погремушках!
Старина Ёж умолк… Наверное, услышал тот самый гром, тихо долетевший из далёкого прошлого.
- Расскажи ещё. Старенькое, весёленькое, - попросил Суслик.
- А может, новенькое, страшненькое? - очнулся Ёж.
- Нет, - испугался Суслик. - Старенькое - веселее.
- Ты лучше - про Суслика, - быстро посоветовал Хома. - А потом и я кое-что добавлю. Я на полгода старше. Есть что припомнить.
Вновь задумался старина Ёж.
- Как обо мне, так сразу… - начал обиженно Хома.
- Вспомнил! - оживился Ёж. - Подвела меня память. Суслик не храпел по ночам.
- У-у-у, - разочарованно протянули Хома и Заяц. А Суслик гордо напыжился.
- Не «у-у-у», но «а-а-а», - передразнил старина Ёж. - Суслик по ночам плакал. Не всё время, конечно. А лишь иногда. И это было куда хуже. Как заорёт среди ночи: «А-а-а!» - тётка его с перепугу из норы выскакивала. Жуткое дело!
- И часто? - заинтересовался Хома.
- Тётка выскакивала?
- Нет. Орал он часто?
- Не очень. Ну, раз двадцать за ночь. Заорёт: «А-а-а», - хоть плачь. Многие по соседству плакали.
- Выспаться не могли? - не отставал Хома.
- Жалко было сироту.
Суслик неожиданно всхлипнул. Все смутились и начали утешать:
- Да ладно… Ты чего?.. Столько времени прошло…
- Смотри, не вздумай снова «а-а-а!» заорать, - шутливо предупредил Хома.
- Тебе легко говорить.
- Да я тоже один остался. Жизнь наша такая. Ты с тёткой, а я со своим дядькой.
- Тётка - далеко. В школьном «Живом уголке», за лесом, живёт, - поуспокоился лучший друг.
- А дядька мой - ещё дальше. Где-то бродит. Не унывай, я - с тобой! - развернул плечи Хома.
Заяц-толстун поспешно перевёл разговор на другое.
- А себя ты помнишь? В детстве? - спросил он Ежа.
- Ничего не помню, - строго ответил тот. - Что я, хуже всех? Вы вон о других всё помните. А о себе - ничего.
Стыдно им стало. Всем. Зря затеяли, нехорошо вышло. Мало того что сами друг дружку высмеивали. Ещё и Ежа завели.
Так что лучше - про себя самого смешное рассказывать. Никому обидно не будет. Проверено.
Как Хома и Суслик странствовали
- Знаешь ту поляну в роще, где мыши по ночам табунятся? - спросил как-то Суслик.
- А ты что, по ночам в рощу ходишь? - усмехнулся Хома.
- Не в рощу, а через рощу. На Дальнее поле, за горохом.
- Ну и что на той поляне?..
- А на той поляне, - таинственно ответил Суслик, - длинная сухая палка лежит.
- И пусть себе лежит.
- Крепкая палка. Даже не палка, а шест, - глаза у Суслика хитро поблёскивали.
- Шест? - Хома начал что-то понимать. Забрезжило.
- Шест! - весело вскричал Суслик. - Хороший, надёжный, длинный. Давно мы с тобой в плавание не ходили!
- Давно! - азартно подхватил Хома, бывалый рулевой. - Всё собирались по новой, да некогда. А помнишь, как мы вниз по ручью плавали? На плоту, во второй раз?
- Помню. И к бобрам приплыли!
- Погоди. Там, по пути, мы другой, неизвестный ручей встретили.
- Точно, - с готовностью подтвердил Суслик. - Он в наш ручей впадает. Тихий, красивый. Весь в белых кувшинках… И, по-моему, весь в комарах! - спохватился он. - Нет, туда мы не поплывём.
- А я говорю - поплывём! - зажёгся Хома. - Новый ручей откроем! Запомни, это кругозор расширяет.
- А что такое - кругозор?..
- Кругом взор! Всё кругом видишь, новенькое, и умнее становишься.
- Мне это не помешает, - понравилось Суслику. - Мне кругом взор развивать надо.
