Опасные повороты - [26]

— В чем же дело? Если вы такой рыцарь, — она даже не пыталась скрыть сарказма в голосе, — почему же вы мотались в своей машине, чтобы заткнуть рот этому Уилпинсу? Или вы решили приберечь эти улики для себя, чтобы в будущем шантажировать меня?

Он усмехнулся.

— Это зависит от вас. Сейчас мне смешно, хотя перед этим я думал, что, может быть, мне и придется заняться небольшим шантажом… Возможно, я начну это уже сегодня. Но если вы хотите знать, почему я это сделал, я отвечу.

Прежде всего, не думайте, что Грингалл доволен своей работой. Нет. Он знает, что, кроме Рафано и Щенка, на яхте был еще кто-то. Может быть, он считает, что мне известно об этом больше, чем я сказал ему. И он прав! Грингалл не дурак! Он довольно проницателен. И ему скоро тоже многое станет ясно. А тогда он кинется на нас, как бык на корриде.

Она выпрямилась в кресле. В левой руке — сигарета, в правой — стакан.

— Что вы имеете в виду?

— Грингалл не может использовать заявление вашего пасынка, которое хоть в чем-то повредит Щенку. Таков закон. Он предложил мне нанять опытного юриста по уголовным делам, чтобы тот повидал Ривертона и взял у него показания. По мнению Грингалла, если Щенок заявит: да, он взял пистолет, зная, что Рафано вооружен, и выстрелил в Рафано только после того, как тот выстрелил в него, — это дело можно классифицировать как убийство в целях самозащиты. Грингалл считает, что если Щенок расскажет об этом и подтвердит присутствие на яхте кого-то третьего, то он, Грингалл, сможет вплотную заняться розыском, имея новые данные.

— Может быть, Уилфрид не знал, что на яхте был кто-то еще, кроме него и Рафано? — Ее голос звучал снова безжизненно.

Каллаган счастливо улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он. — Я буду доказывать, что он не знал. Потому что, готов держать пари, на яхте после убийства Джейка были вы…

Она перебила его:

— Вы только пытаетесь завлечь меня в ловушку. Это все… только ловушка для меня!

— Не говорите ерунды, — возмутился Каллаган. — Вы начинаете меня раздражать, когда говорите подобные вещи. Мне это не нравится, даже если я понимаю, почему вы так решили. Я не устраиваю никому никаких ловушек. Я рассказываю вам, как я веду свои дела и что предпринял в данном случае. А если вы или кто-то другой пытается помешать мне… это чертовски странно — вот и все.

Он подошел к окну и, отодвинув штору, смотрел на дождь.

— Я сыт по горло, — продолжал Каллаган. — Скрыл от Грингалла, что был на яхте прошлой ночью. Сделался соучастником, подкупив Уилпинса. Да, я веду дело по-своему, и, если вы сами не хотите помочь мне и очиститься от подозрений, можете убираться к черту, но вам не удастся помешать мне… по крайней мере, больше, чем вы делали это до сих пор…

— Что вы хотите этим сказать? — Теперь она полностью владела собой.

— Вы все время беспокоили меня. — Он опустил штору и вернулся к камину. — Я слишком сильно увлекся вами. Когда я расследую дело, то предпочитаю воздерживаться от размышлений о женщине, о том, как она ходит, как говорит, что она из себя представляет…

Она зло улыбнулась.

— В самом деле, мистер Каллаган? Вы считаете это опасным поворотом? Возможно ли, что великий, единственный и неповторимый мистер Каллаган может сломать себе шею на подобных поворотах?

Она хрипло засмеялась.

— Мне очень не нравится, когда вы ведете себя подобным образом, когда вы говорите таким странным голосом. Это выглядит так, словно вы потеряли все лучшее, что в вас есть. Не старайтесь казаться хуже. Я ожидал увидеть вас обеспокоенной, несчастной, усталой, даже жалкой, но такой, как сейчас, вам не стоит быть… вы можете быть гораздо лучше…

Она покраснела. Краска залила ее лицо, шею, плечи. Каллаган усмехнулся. Его глаза уставились на сумочку, которая лежала на стуле возле нее. В два прыжка он очутился возле стула и схватил сумочку. Она рванулась за ней, но тут же, пожав плечами, опустилась в кресло и уставилась в огонь.

Он открыл сумочку и нашел то, что искал. Под всякой мелочью — платок, флакон духов, деньги, ключи, пудреница — он увидел это: маленькую стеклянную капсулу с японскими иероглифами.

— Морфий, — хрипло сказал он. — Я понял, когда вы начали пить виски… Ты, проклятая дура… А я-то думал, что у тебя есть воля! — Он швырнул капсулу в камин.

Она опустила голову на руки и отчаянно зарыдала. Каллаган прошел в спальню и набрал номер.

— Это ты, Мэмпи? Это Каллаган. Ты помнить эти антинаркотические таблетки — каломелатровин, которыми ты пользовался в прошлом году в деле Рокселя? Да? О’кей. Пришли мне пару. Да, сейчас. Их надо передать Уилки. Пусть держит у себя, пока я не попрошу. Нет… Сильную дозу не нужно, хватит обычной. Спасибо… Спокойной ночи!

Он вернулся в гостиную. Она все еще сидела, обхватив голову руками.

— Хорошо, продолжим. — Тон его был успокаивающим. — Завтра я найду юриста. Мы расскажем ему о Щенке и обсудим, что можно сделать. Вы вернетесь в Манор-Хауз и будете вести себя, как подобает миссис Торле Ривертон. Я не спрашиваю вас, что вы делали сегодня и где были, потому что мне достаточно моих собственных предположений.

Вы поедете домой и останетесь там. Я свяжусь с вами. И помалкивайте… Никому ни слова. Ясно?