Опасные красавицы. На что способны блондинки - [28]

— Но она его знает?

— Понятия не имею. Но раз вы об этом заговорили и, похоже, почерпнули свои сведения у нее, значит, она его знает; не могу сказать. Я сама не видела Дэниса некоторое время.

— Вы знали, что он был в Голландии?

— Я знала, что он собирался путешествовать по Европе. — Спокойно. — Что-то насчет работы; по-моему, он и сам толком не знал. Вы же знаете этих студентов: они строят грандиозные планы, из которых ничего не выходит. Я не знала, что он был в Голландии, но если был, то меня это не удивляет, если вы это имеете в виду.

— Он знал вашего отца?

— Ну вот, вы снова пытаетесь мне сказать, что знал, а я опять повторяю, что не имею понятия об этом. Я ему предлагала навестить моего отца, в случае если он окажется в Голландии. Вероятно, он так и сделал, раз Анна рассказала вам о нем.

— Анна утверждает, что незнакома с ним.

— Если она так сказала, то почему вы спрашиваете об этом меня — вероятно, ей лучше знать. Извините, но, по-моему, мы ходим кругами, вам так не кажется? И вообще, при чем тут Дэнис?

— Вы давно его знаете?

— Господи, это напоминает допрос.

— Вас это беспокоит?

— Нет, пожалуй, удивляет.

— Но ведь это вполне естественно. Вашего отца убили, миссис Фланаган.

— Но боже мой, какое отношение к этому может иметь Дэнис?

— Не знаю, миссис Фланаган.

— В устах голландца мое имя звучит очень странно. Вы не можете называть меня мисс Мартинес, поэтому зовите просто Стаси, так я чувствую себя спокойнее.

— Вы не хотите говорить о Дэнисе?

— Я просто не могу понять, почему вы без конца твердите о нем. Какое отношение он имеет к убийству отца?

— Это мы и пытаемся выяснить.

— Я лишь хотела сказать, — снова хмыкнула она, — что все это выглядит довольно смешно: мы с вами так серьезно все обсуждаем. Хотя, конечно, голландцы ко всему подходят серьезно. Иногда я забываю, что я голландка. Отец был самым несерьезным человеком на свете.

— Вы его любили?

— Очень. У него, безусловно, было много недостатков, и я их видела и, как дочь, часто страдала от них.

— Вы хотите знать, кто его убил?

Она задумалась, глядя на сигарету, которую вертела в руках, а потом ответила:

— Нет. Нет, пожалуй, не хочу. На мой взгляд, это часть его личной жизни: он умер, так оставьте его в покое, пусть он покоится с достоинством и самоуважением. О, знаю, вы не согласны, вы скажете, что это влияет на общество и все такое. Но вы же чиновник, который наделен властью совать свой нос в чужие дела, — не обижайтесь, я не хотела вас оскорбить. Это ваша работа и так далее, и вы считаете своим долгом… но простите меня, я ненавижу все это копание в жизнях и секретах других людей. Я считаю, что вы вторгаетесь в чужую личную жизнь, когда человек мертв и не может вам помешать. Извините меня.

— Не нужно извиняться: я с вами согласен. Но вы хотели рассказать, — дерзко, — где познакомились с Дэнисом.

— А вы упрямый, — рассмеялась она. — Точно не помню, но кажется, его привел сюда кто-то из моих друзей.

— И вы не помните, кто именно?

— Как я уже говорила, у нас много друзей. Я не знала, что это окажется так важно.

— Да, понимаю. Ну что ж, большое спасибо, миссис Фланаган.

— Стаси. И это все?

— А есть что-то еще?

— О боже, я только хотела сказать, что не понимаю, почему вы прицепились к какому-то пустяку, а потом вдруг решили сбежать. Я, конечно, не знаю, может быть, вы торопитесь. Вы, наверное, хотите встретиться с моими сестрами. Думаю, их сейчас нет дома. Агата — медсестра, и она сейчас на работе. А Агнес, кажется, уехала в город.

— Мне бы хотелось встретиться с вашим мужем.

— О! Обычно по вечерам он бывает дома, хотя не всегда, и еще по выходным — в выходные у нас всегда много народу: друзья, знаете ли, заходят.

— А днем вы обычно дома?

— В это время — да. Я выхожу позже — погулять с ребенком и пройтись по магазинам. Совсем как в Голландии. — Смеясь. — И по утрам, разумеется, когда мне приходится выполнять скучные домашние обязанности.

— Тогда я, пожалуй, пойду, — поднялся он. — Большое спасибо за чай.

— Я вам не очень помогла, не так ли? Ничего не объяснила.

— Мы пока не дошли до объяснений.

— Нет?

— Мы не ученые, поэтому не занимаемся прогнозами на будущее, а объяснения дает суд — или не дает, что чаще всего бывает. Мы лишь подбираем песчинки, как только заметим их — при условии, что нам позволят на них взглянуть. До свидания, мадам.

— А может, au revoir?

— Можно и так.

Он приятно провел время на побережье, нашел башню Мартелло, что несомненно доставит удовольствие Арлетт, которая увлекалась литературой. Вернулся в город на автобусе и снова с чувством гордости отметил, что переполненные автобусы едут в противоположном направлении. Ему было приятно гордиться собой из-за того, что он едет в пустом автобусе, потому что других оснований для гордости у него не было.

— Из посольства Нидерландов, — доложил портье.

Портативная пишущая машинка «Оливетти», замечательная, правда, с одним дефектом. Он его обнаружил сразу же, когда попытался напечатать письмо Арлетт: либо ее роняли на пол, либо швыряли в какого-нибудь дипломата, но она имела склонность заедать. Кроме машинки, портье передал ему еще скромный конверт с листком бумаги, при виде которого он состроил гримасу. У него резко испортилось настроение.