Опасные красавицы. На что способны блондинки - [26]

Ван дер Вальк чувствовал себя так, словно ему изо всех сил врезали по мягкому месту. Эта женщина действовала быстро, жестко и болезненно. Стаси Мартинес. Миссис Эдвард Фланаган. Трактирщик и бакалейщик. Вина и крепкие спиртные напитки. «Джон Пауэр и сын», виски «Голд-лейбл». Не продается ни капли до достижения семилетней выдержки. Бумпсадейзи: вставай, ты, клоун.

— Есть несколько непонятных фактов, — услышал он свой голос. От грязно-белого ковра пахло кошкой.

— Хотите чаю? — спросила миссис Фланаган.

Внезапно он понял нечто важное. Эта женщина способна живьем содрать кожу, а ее великолепные зубы принадлежат людоеду. С ней нужно быть начеку.

— С удовольствием, — вежливо ответил он.

Ван дер Вальк был хорошим полицейским. Он обладал важными для полицейского качествами: быстрым умом, умением не сдаваться перед запутанным делом, перед мерзкой, утомительной работой и способностью учиться на собственном опыте. По его мнению, это помогало сохранять дистанцию между двумя половинками своего разума. Он был грубым, ленивым и эгоистичным, но сохранил свежесть ума. Одна половинка принадлежала народу, а другая — бюрократии. Они постоянно противоречили друг другу, примирение было почти невозможно, и к пятидесяти годам он остался таким же двадцатилетним зеленым курсантом, только что уволившимся из армии, который считает, что повидал в этой жизни все, после того как ему пришлось хлебнуть горя и страха, голода и холода, научиться падать на землю под пулеметным огнем и побывать под бомбами своего же самолета.

Чему он научился с тех пор, когда изучал конституционное право в полицейской академии? (Он словно наяву слышал заунывный голос: «Нетребовательные правоохранительные органы наносят больше вреда свободам граждан, чем строгий закон; вы можете это прокомментировать, мистер Слайс?» По крайней мере, соображал он быстрее остальных студентов.) Ну что ж, он узнал, что правоохранительные органы могут быть какими угодно, но отношение к ним народа все равно остается нетерпимым: терпимость и симпатия быстро изнашиваются. Поэтому учишься справляться со своими чувствами. Взять, к примеру, зоологию: его взаимоотношения с преступником очень напоминали взаимоотношения доктора Конрада Лоренца с гусем, который расхохотался, услышав замечание: «В конце концов, гуси — всего лишь люди». Или походы с детьми, когда они были поменьше, в цирк или зоопарк (и то и другое он люто ненавидел), в которых многое можно было узнать о тюрьмах. К примеру, он заметил — опять же совпадая в своих наблюдениях с доктором Лоренцем, — что шимпанзе, которые и так всегда порочны и развратны, становились еще хуже, когда их запирали в клетку. С преступниками происходило то же самое.

Увы, ему никогда не удавалось спокойно продолжать свои наблюдения — на пути вставал огромный бюрократический осьминог. Доктор Лоренц, изучавший своих гусей, дававший им забавные имена типа Копфшлитц (Ван дер Вальк знал несколько преступников по имени Копфшлитц), был несомненно великим человеком. Но он мог продолжать свои изыскания, не наталкиваясь каждый раз на кучу идиотских правил. То же самое происходило во всем мире; выжившие из ума лорды — главные судьи — учили полицейских, как им выполнять свою работу. Черт возьми, доктору Лоренцу не приходилось работать по правилам, принципам и методикам, разработанным гусями: или еще хуже — в условиях, когда его научные труды, лекции, книги, даже разговоры с коллегами подвергались критическому взгляду гусей, имеющих право критиковать, комментировать и принимать окончательное решение.

Он представил себе, как Копфшлитц (гусак, состоящий в интереснейшей гомосексуальной связи с другим гусаком по имени Макс), перегнувшись через плечо доктора Лоренца, говорит: «Вычеркни это, Конрад: я не согласен».

Бюрократический осьминог тратил много времени, устраивая ему выволочки, очерчивая магические круги, за которые он не должен переступать, придумывая новые правила. Разумеется, он их нарушал — всем полицейским приходится нарушать правила, если они хотят хорошо выполнять свою работу, — и расходовал уйму часов на то, чтобы не попасться: а сколько времени уходило на написание отчетов! Сколько бессмысленной работы! Живешь в придуманном Кафкой мире! Ему становилось легче, когда он смотрел на замки и присутствовал на судебных процессах. Он начинал понимать, почему судебный следователь ведет себя как невротик (словно гусь, лишившийся партнера на триумфальной церемонии), но ему не нравился Кафка.

Увы, приятные, льстящие самолюбию фантазии о том, что полицейский сродни зоологу, ничего не меняют. Разве он не сотник из Евангелия? Человек, отдающий приказы; человек, подчиняющийся приказам.

Человеческие существа — не гуси.

…Осьминог хорошо постарался. Ван дер Вальк недавно проходил курс повышения квалификации в полицейской академии в Фонтенбло, и его весьма позабавили последние правила, составленные для полицейских — регулировщиков дорожного движения.

«Не кладите руку на чужую машину».

Или еще лучше: «Если водитель едет вместе с семьей, а вы должны обратиться к нему с упреком, попросите его выйти из машины. Вы не должны оскорблять его достоинство перед женой и принижать его авторитет отца».