Опасность предельного уровня - [5]

– Ты вернулся, я понимаю, чтобы развлекать свой народ музыкой? – С наигранной улыбкой Табиб протянул Джабраилу обе руки, показывая уважение, которого в действительности не испытывал. И при этом сильно косил одним глазом, а Джабраил, как всегда, не мог понять, в какой глаз ему следует смотреть.

Но Джабраил тоже протянул две руки. Он умеет приветствовать вежливо даже человека, которого слегка недолюбливает.

– Мою музыку мой народ уже не помнит, – ответил при этом со скромной и чуть-чуть грустной улыбкой. – Но я намереваюсь написать новую, которая будет волновать сердце любого горца...

– Твоя музыка горца не волнует, – теперь полевой командир откровенно поморщился, не в силах скрывать свое истинное отношение к Джабраилу. – Нам барабан нужен, а не пианино... И автоматная очередь в придачу...

– Фортепиано, – с той же скромной улыбкой поправил Джабраил. – Обычно это называется – фортепианная музыка... Иногда я писал и музыку для оркестров... Но главное ведь не в инструментах, а в том, что услышишь... Может быть, и тебя моя новая музыка взволнует...

Юрка Шкурник так и не понял, о чем идет речь, но, чувствуя серьезные и даже загадочные нотки в голосе Джабраила, только плечами пожал, не рискуя насмехаться, хотя насмешка просто рвалась из него наружу. У Джабраила слишком серьезная репутация, чтобы над ним можно было насмехаться. Не зря Басаев столько лет держал его рядом с собой. Кроме того, Джабраил из тех людей, что не подлежат амнистии, о которой столько разговоров вокруг. Слишком много крови он за своей спиной оставил, чтобы ему простили былые прегрешения. Но даже сегодняшний разговор, как понял Табиб из полученного из-за границы распоряжения, пойдет тоже каким-то образом об амнистии. Какое имеет к этому отношение Джабраил – непонятно, но что-то он задумал. Табиб распоряжение готов выполнить и подготовил то, о чем его просили. И готов получить за это обещанную компенсацию. Просто жаждет ее получить...

2

В полуофициальном офисе московского подсектора Интерпола по борьбе с терроризмом, не входящего в НЦБ[2], но по необходимости с коллегами тесно сотрудничающего, в этот вечер было шумно и многолюдно. Руководитель подсектора Александр Игоревич Басаргин вынужден был даже стулья принести из своей квартиры, расположенной на той же лестничной площадке. Так задумывалось первоначально, когда подсектор только создавался, что офис не афиширует свою деятельность и, по вполне понятным конспиративным причинам, находится на полулегальном положении. Потому для удобства его и базировали не на основе НЦБ и не на средства МВД России, а в специально купленной для этого квартире на средства самого Интерпола. Основа финансирования подсектора предусматривала естественную самостоятельность в действиях. Но в условиях современной России, даже при том, что возглавил подсектор бывший сотрудник ФСБ, а личный состав почти полностью формировался из бывших офицеров спецназа ГРУ, полная самостоятельность оказалась невозможной. И интерполовцам пришлось сразу же «рассекретиться», вступая в тесный контакт с антитеррористическим подразделением ФСБ России «Альфа» и, при необходимости, с органами МВД и спецназа ГРУ, в антитеррористических мероприятиях, особенно связанных с Чечней, как правило, задействованных. А основная часть операций Чечни так или иначе касалась.

Подсектор планировался как небольшое структурное подразделение, мобильное, оснащенное новейшей техникой и больше способное делать анализ и информировать соответствующие силовые структуры, чем проводить самостоятельные операции. В действительности участие в операциях стало явлением естественным и часто просто необходимым. Со временем сотрудников появилось много, и в офисе стало уже тесно. И уже поднимался вопрос о новом офисе, способном обеспечить нужды сильного подразделения Интерпола. А теперь, кажется, намечается тенденция к созданию еще большей тесноты. О привлечении к работе трех опытных специалистов-боевиков, офицеров спецназа ГРУ полковника Игоря Алексеевича Согрина, подполковника Анатолия Сохно и подполковника Александра Афанасьева по прозвищу Кордебалет, которые по возрасту уже обязаны были расстаться с армией и отправиться на пенсию, хотя по физическим кондициям в состоянии были дать фору многим молодым офицерам, говорили давно. С этой отдельной мобильной офицерской группой антитеррористический подсектор Интерпола плотно работал много раз, все сотрудники знали спецназовцев еще по прошлой своей службе, и вопрос стоял только о том, когда командование спецназа ГРУ решит вопрос с отставкой.

Вопрос, кажется, решился окончательно. Осталось только документы оформить. А это дело хлопотное и долгое. Особенно – долгое, потому что каждую справку в пять строчек чиновники готовят несколько дней и устают так, что поторопить их невозможно. И пока оформление тянулось, спецназовцы – еще не отставные официально! – все же переоделись в гражданскую одежду, сидящую на них не слишком привычно, и проводили время в офисе Интерпола, где им предстояло вскоре работать. Об этом говорили уже как о вопросе решенном, поскольку штаб-квартира Интерпола в Лионе дала согласие на расширение штата такими опытными офицерами, хотя, как передали Басаргину, не всем и в Лионе нравилось, что подсектор из аналитическо-следственного превращается, по сути дела, в сильную боевую единицу. Впрочем, не объявленные так официально боевые единицы Интерполу тоже были необходимы, и потому возражения не возымели эффекта...