Опасное влечение - [31]

Напряжение в комнате было осязаемо. Клаудия прошла вперед, но ее движения были скованными, а улыбка вымученной. Алессио же оставался на месте и, прищурившись, смотрел на девочку, которая осталась сидеть за столом и отвечала на его взгляд откровенным презрением.

Эта немая сцена, казалось, длилась целую вечность, хотя прошло всего несколько секунд. Клаудия обратилась к Рейчел по-итальянски, но та подчеркнуто игнорировала ее и вместо этого вопросительно посмотрела на Лесли.

— А ты кто такая? — Она отбросила назад гриву длинных темных волос, похожих на волосы женщины на портрете, хотя сходство на этом заканчивалось. У Рейчел были аристократические черты лица. Она напомнила Лесли избалованных детей из богатых семей, которые в любой школе считали, что у них есть право на какие-то привилегии. Но сейчас, когда она сама уже повзрослела, Лесли видела, что в действительности Рейчел была смущенным ребенком, который не доверяет взрослым и от этого проявляет враждебность.

— Клаудия. — Алессио повернулся к пожилой женщине. — Если ты извинишь нас, я хотел бы поговорить с моей дочерью наедине.

Клаудия явно почувствовала облегчение и поспешила уйти, тихо закрыв за собой дверь.

Рейчел сразу же заговорила на итальянском, но Алессио скомандовал:

— На английском!

Тон его голоса не предполагал возражений со стороны Рейчел.

— Меня зовут Лесли. — Лесли вышла вперед в наступившем молчании и села за обеденный стол рядом с Рейчел, которая демонстративно начала играть в игру на телефоне.

— Я помогла создать это. — Лесли показала на игру с искренним удовольствием. — Три года назад. Я разрабатывала веб-сайт для начинающей компьютерной компании и занималась играми. Это было интересно. Если бы я только знала, какой популярной станет эта игра, я бы настояла на том, чтобы было указано мое имя, и тогда я бы получила авторский гонорар.

Рейчел сразу выключила телефон и отложила его.

Алессио подошел к дочери и занял стул рядом с ней, так что она оказалась зажатой между отцом и Лесли.

— Я знаю, почему ты приехал, — обратилась Рейчел к отцу на отличном английском. — Я не вернусь в Англию. Я не вернусь в эту дурацкую школу-пансион. Я ненавижу учиться там и ненавижу жить с тобой. Я остаюсь здесь. Бабушка Клаудия сказала, что будет счастлива жить со мной.

— Уверен, — сказал Алессио сдержанно, — что больше всего ты бы хотела остаться со своей бабушкой, беззаботно бегать и делать то, что ты хочешь, но этого не будет.

— Ты не можешь заставить меня!

Алессио вздохнул и запустил пальцы в волосы.

— Ты все еще несовершеннолетняя. Я считаю, что могу.

Смотря на них обоих, Лесли подумала, понимают ли они, насколько похожи: гордый выступ их подбородков, их упрямство, даже их манера говорить. Две половинки одной и той же монеты ждали, чтобы соединиться.

— Я не собираюсь долго спорить с тобой об этом, Рейчел. Возвращение в Англию неизбежно. Мы с Лесли здесь потому, что есть кое-что еще, что нужно обсудить.

Он говорил сурово и властно, и Лесли вздохнула, когда потянулась к рюкзаку и извлекла папку, которую она положила на блестящий стол.

— Что это? — Голос Рейчел задрожал.

— Несколько недель назад, — невозмутимо сказал Алессио, — я начал получать анонимные письма. Лесли согласилась помочь мне разобраться с ними.

Рейчел смотрела на папку. Ее лицо побледнело, и Лесли заметила, как она схватилась за подлокотники кресла. Импульсивно она потянулась и накрыла тонкую смуглую ручку своей рукой.

— Это благодаря мне, — тихо сказала Лесли, — все было раскрыто. Извини, мне пришлось обыскать твою спальню, но это был единственный способ составить полную картину происходящего.

— Ты рылась в моих вещах? — Сейчас темные глаза обвиняюще смотрели уже на нее, а не на Алессио.

Лесли стала объектом гнева Рейчел, и она вздохнула с облегчением, потому что чем меньше враждебности было направлено на Алессио, тем больше у него было шансов восстановить когда-нибудь отношения с дочерью. Но это стоило того.

Это стоило того, потому что она любила его, — теперь это уже невозможно было отрицать. В глубине души она уже давно об этом знала, но до последнего момента пыталась объяснить свое отношение к нему чем угодно — вожделением, желанием самоутвердиться и обрести уверенность. Мысль о том, что она действительно любит его, поразила ее как удар молнии, потому что это чувство не поддавалось логике и противоречило ее здравому смыслу.

— Ты не имела права, — зло проговорила Рейчел.

Лесли признала это, и в конце концов Рейчел перестала злиться, и наступило молчание.

— Так расскажи мне, — сказал Алессио не допускающим возражений голосом, — о некоем Джеке Перкинсе.

Лесли оставила их, чтобы они могли поговорить о том, что произошло. Это была печальная история одинокой девочки-подростка, которая связалась с неправильной компанией или, точнее, с неправильным парнем. Сложив вместе клочки бумаги и случайные электронные письма, Лесли поняла, что Рейчел пару раз попробовала с ним марихуану, и затем, боясь, что за это ее исключат еще из одной школы, она стала жертвой шантажа со стороны шестнадцатилетнего парня с серьезной наркотической зависимостью.