Опасное соблазнение - [7]

– Итак, мы смогли уговорить Джеймсона оставить на время работу только при условии, что его сыновья будут поочередно управлять курортом, пока он выздоравливает.

Молли кивнула, и ее кудри качнулись.

– Но я здесь, так что тебе не о чем беспокоиться. Я сама прекрасно управляю курортом, так что ты можешь заниматься своими делами.

– А Джеймсон считает, что ты не справишься в одиночку.

В глазах Молли промелькнула тревога.

– Видимо, он мне не доверяет.

Это было не так. Джеймсон доверял Молли, как самому себе.

– Перестань себя накручивать, – отрезал Мак. – Курорт огромный, и у Джеймсона всегда было двое менеджеров. Сейчас ты единственный менеджер. Почему?

Немного помедлив, Молли села на свое рабочее место и откинула со лба волосы.

– Не понимаю, что ты имеешь в виду, Мак?

– Если бы ты этого не понимала, ты не была бы старшим менеджером курорта.

Выругавшись себе под нос, Молли указала ему на свободный стул:

– Хорошо. Ты хочешь узнать правду?

– Я всегда хочу знать правду, Молли.

– Я нисколько в этом не сомневаюсь, – ответила Молли, не скрывая своего скептицизма.

Прежде чем Мак успел спросить, почему она отпустила этот комментарий, она начала рассказывать ему о растущих расходах и падающей прибыли. Курорт был старомодным и нуждался в ребрендинге. Клиентов было слишком мало, и много номеров пустовало. Кроме того, дизайн интерьера номеров был устаревшим, а еда, которую готовили на кухне отеля, не отличалась разнообразием.

По крайней мере, она не смотрит на «Мунлайт ридж» сквозь розовые очки.

– Думаю, у отдыхающих создалось впечатление, что это место подходит только состоятельным пенсионерам, поэтому молодые люди с деньгами сюда не приезжают.

– У тебя есть идея, как это можно изменить? – спросил Мак.

Говорить о бизнесе с Молли было намного легче, нежели обсуждать с ней прошлое, но он знал, что однажды ему придется ей объяснить, почему уехал, не попрощавшись.

Наклонившись, Молли выдвинула ящик стола, достала оттуда папку и положила ее перед Маком:

– Да, есть. Я потратила много времени, разрабатывая план модернизации курорта. Мы с Джеймсоном собирались проанализировать нашу бизнес‑модель, внести изменения в маркетинговую стратегию и найти способы сократить расходы, но он внезапно заболел.

Мак постучал кончиком пальца по папке:

– Я это прочитаю, и мы с тобой обсудим то, что ты собиралась обсудить с Джеймсоном.

– Я в это поверю, только когда это произойдет, – произнесла с сарказмом Молли.

– Я не лгу, Молли. Если я говорю, что собираюсь что‑то сделать, я это сделаю.

Поднявшись, Молли подошла к окну и сложила руки на груди:

– Прости, Холлоуэй, но я не верю ничему из того, что ты говоришь.

Мак понимал, что разговора о прошлом ему не избежать, но он не думал, что этот разговор состоится уже сегодня. Он решил, что должен начать с извинений, но те несколько фраз, которые пришли на ум, показались ему неправильными. Тогда он остановил свой выбор на самых простых словах:

– Прости, что уехал, не попрощавшись, Молли.

Она долго не отвечала, а затем наконец посмотрела на него, неодобрительно подняв бровь.

– И это все, что ты можешь мне сказать? Лишь жалкое «прости»?

Молли была в ярости. Ее глаза горели так же, как в тот день, когда ее братья засунули ей за шиворот лягушку.

– Ты не собираешься извиниться передо мной за то, что не дал мне знать, что с тобой все в порядке? За то, что ты выбросил меня из своей жизни как что‑то ненужное и уехал, ничего мне не объяснив. Мы с тобой в первую очередь были друзьями, Мак, а с друзьями так не поступают.

Его охватило чувство стыда, и он закрыл глаза. Больше всего на свете ему сейчас хотелось оказаться в своем офисе в Нашвилле или на одном из своих пивоваренных заводов и обсуждать ферментацию, дрожжи, сухое охмеление и выход продукции. Ему совсем не хотелось находиться здесь и обсуждать прошлое.

Главным образом потому, что Молли была права. Он плохо с ней обошелся, и у его поступка могло быть только одно оправдание: он ее не заслуживал, так же как не заслуживал ничего хорошего в жизни. Отказ от Молли был одним из наказаний за аварию, виновником которой он был.

Еще это был способ вернуть самоконтроль, потому что любовь нельзя контролировать.

– Мне жаль, что я причинил тебе боль.

Что еще он мог ей сказать?

Молли медленно повернулась и пронзила его взглядом:

– Но ты не просишь прощения за то, что оставил меня одну, за то, что сбежал, даже не попрощавшись.

Мак не мог ей сказать, что если бы он пришел к ней прощаться, то не смог бы уехать. Если бы она попросила его остаться, он остался бы, потому что сильно ее любил.

Он подвел своих братьев и отца. Он не заслуживал иметь семью. Для него намного проще быть одному, но ему хватило духу признаться в этом только самому себе.

Засунув руки в карманы своих черных брюк, Молли с непроницаемым выражением лица кивком указала ему на дверь:

– Тебе, наверное, нужно разобрать вещи и устроиться в доме. Пока ты будешь это делать, я распоряжусь, чтобы в кабинете Джеймсона сделали уборку. Им не пользовались несколько недель.

«Слава богу, – подумал Мак. – Тема закрыта».

Он кивнул:

– Спасибо, Эм.

Произнеся старое прозвище Молли, он поморщился. Когда они были детьми, Джеймсон называл их Эм энд Эм. Но они давно уже не дети, и, если он собирается работать вместе с Молли, ему не следует выходить за рамки деловых отношений.