Опасное расследование - [13]

— Скажите, — спросил я. — А жить вы будете в моём доме?

— Разумеется, — она строго взглянула на меня. — Но спать мы будем в разных помещениях. Надеюсь, у вас найдётся для меня комната.

— Конечно, — ответил я.

Она встала. — В таком случае помогите мне перенести мои вещи в машину.

Елена подошла к платяному шкафу и вытащила чемодан. Я взял его и потащил к своей машине. Елена закрыла офис, и мы уехали.

За бортом машины уже смеркалось. На уличных столбах зажглись фонари. Мы ехали быстро. Елена сидела рядом и слушала радио. Звучала лёгкая музыка. Я молчал, управляя автомобилем и внимательно наблюдая за дорогой. Неожиданно она вымолвила: — Расскажите мне о Гущине.

— Вы имеете в виду, как он выглядит?

— Да.

— На вид примерно чуть более тридцати лет. Мужчина черноволосый небольшого роста, среднего сложения. У него грубое некрасивое лицо, впалые щёки, нос крючковатый. Наглый, самоуверенный. Чувствуется, что он владеет приёмами бокса. В общем, типичная бандитская рожа.

— Он ударил вас?

— Да. Заехал разок, когда я совсем не ожидал. Когда я очнулся, его уже не было.

— Во что он был одет?

— В старые потёртые джинсы и бледно — розовую сорочку.

— Понятно.

Внезапно музыка по радио прервалась, и ведущая проинформировала о совершенном убийстве. Она описала приметы преступника, сообщила его имя и фамилию, а также произнесла уже известную мне фразу: «Главный свидетель, который видел убийцу и разговаривал с ним, подключился к его розыску. Теперь найти преступника, дело нескольких дней».

Я понял, что часовой механизм запущенный Руфиной Аркадьевной начал свой смертельный отсчёт.

Вскоре мы подъехали к моему дому. Я поставил машину в гараж. Перенёс вещи Елены в дом. Показал её комнату. Приготовил ужин, который состоял из обычного омлета с ветчиной и чаем. За столом мы перебросились нескольким незначительными фразами, разговор не клеился. После ужина мы разбрелись по своим углам.

Вообще присутствие чужого человека, хотя эта была красивая дама, меня отнюдь не радовала. Я был старый холостяк, привык к одиночеству и дорожил свободой. А теперь я должен делить жизненное пространство с какой — то неизвестной, но красивой женщиной.

Лёжа в кровати, я размышлял и перебирал в памяти все события происходившие со мной за прошедший день. Я искренне сожалел, что позволил втянуть себя в сомнительную и рискованную аферу. Я думал о Руфине Аркадьевне. В считанные минуты она навешала мне лапшу на уши, а я как наивный глупец не заметил, как оказался втянутым в опасное мероприятие. И теперь, словно подсадная утка буду крякать на всеобщее обозрение, пока меткий охотник не всадит в меня пулю, как уже всадил в Инессу и, наверное, в Бориса.

Роль Елены Орлик в качестве телохранителя казалась мне весьма сомнительной. Умеет ли она вообще стрелять? Даже если умеет, а что толку. Если она и начнёт стрелять, только в том случае, когда я буду уже лежать на асфальте кверху брюхом с простреленным черепом. Роль подсадной утки мне казалась унизительной и смешной, и я решил для себя, что завтра же откажусь от этого сомнительного мероприятия.

Я подумал, а почему оперативные службы полиции не проводят подобную операцию, ведь такие мероприятия только в их компетенции. Там наверняка на этот счёт есть чёткие инструкции. Есть команда подготовленных спецов.

Я ещё долго мучился в раздумьях, критикуя себя непристойными словами, пока окончательно утомился и уснул.

***

Ночью я неожиданно проснулся. Что — то неведомое меня разбудило. Я лежал с закрытыми глазами и почувствовал лёгкое колыхание воздуха от сквозняка. Я приоткрыл глаза. Сквозь шторы пробивался лунный свет. И лишь когда на кровать упала тень, я окончательно понял, что в комнате кто — то есть. Я был ошеломлен, резко подскочил и поднял глаза, чувствуя, как у меня сжимаются мышцы живота. В сумраке передо мной возник мрачный силуэт худощавого парня. Недобрый огонёк сверкнул в его тёмных глазах. Его чёрствое лицо стало буравить меня своими горящими от злобы глазами. Чем — то знакомым повеяло от него. Я вдруг вспомнил абрека.

— Мурат Мурзаев, — выдавил я. — Что тебе нужно?

— Узнал меня, шакал, — злобно прорычал он.

— Какой же я тебе шакал?

— Молчи. Самый настоящий шакал. Отобрал у меня девчонку. Притащил меня как барана к её отцу, чтобы тот сдал легавым.

Я скривил гримасу недовольства. — Зачем ты его зарезал?

— А что мне оставалось делать? Но не лезть же в клетку.

За его спиной я уловил движение и понял, что он не один.

— Но если я шакал, то ты как шайтан врываешься среди ночи в мой дом.

— Больно ты умный!

— Именно. Выходит, мы соответствуем друг другу, верно шайтан? Зачем пришёл?

Медленно он расстегнул ремень и взмахнул им.

— Хочешь получить вот этим по своей поганой роже, шакал? — спросил он.

Я отскочил в сторону и схватил с тумбочки выездной хлыст.

Мы молча глядели друг на друга, потом он всё так же медленно застегнул пояс, а я под стать ему неторопливо отложил в сторону хлыст. Казалось, мы оба вернулись в исходную позицию.

— Не лезь в чужие дела и не нужно искать приключений на задницу, — сказал он. — Занимайся скачками. У тебя это получается хорошо.

Он бросил на стол пакет с чем — то увесистым. — Мы не любим типов, которые общаются с легавыми. Не ходи к ним.