Опасно близкая для тебя - [89]

Мы шли домой. Валил снег, но было тепло. По пути мы лепили снежки и кидали друг в друга. Несмотря на разницу в возрасте, нам всегда было о чем поговорить. Мы любили проводить время вместе. Когда рядом с нами затормозила черная машина, я ничего не успел понять. Дверца открылась, и оттуда выскочил мужчина. Он схватил Ив и потянулся ко мне. Я шарахнулся в сторону и побежал. Я сделал это не думая, просто поддавшись инстинктам. А Ив… ее запихали в машину. Обернувшись, я увидел это, и мне стало страшно и стыдно за свое предательство. И я побежал обратно, но дверцы уже захлопнулись, и машина на скорости пролетела мимо. Я видел лицо Ив, ее страх и взгляд, полный отчаяния и смятения. Никогда его не забуду!

Дома я наврал, что пытался отбить сестру, но меня толкнули, и я потерял сознание. Где-то в глубине души я догадывался, что даже если бы сказал правду, меня никто не стал бы ругать. Но мне было противно от самого себя, и казалось, что ложь может немного скрасить это малодушие. Но оказалось, что это так не работает. Зато я запомнил модель машины и ее номер. Благодаря этому мама быстро узнала, что похититель Ив – ее отец, и развернула бурную деятельность. Наша квартира тут же наполнилась людьми, в основном это были мужчины. Одни были похожи на бандитов, другие – на военных, но и те и другие пугали меня до чертиков, мне казалось, что они знают мою страшную тайну. Я не находил себе места. Ночью я не мог спать, потому что мне снилась Ив, которая винила меня в своей смерти.

Не знаю, что сделала мама, но через три дня Ив вернулась домой. Ее отправили на обследования в больницу, там сказали, что она пережила сильный стресс, но в целом с ней все в порядке. Несколько месяцев после этого Ив не разговаривала. Ее водили по разным консультациям, но ничего не помогало. Она отказывалась ходить в школу, но по-прежнему много читала, изучала языки. Первое время я не знал, как с ней общаться, как просить прощения за то, что бросил ее в беде. Я понятия не имел, как с ней об этом заговорить. Мы продолжали общаться, словно ничего не произошло. Ходили гулять, я читал ей вслух, мы смотрели мультики.

После того как стало известно о том, что отца Иветты убили, она снова начала разговаривать. Даже попробовала вернуться в школу и ходила туда больше года. Потом ей надоело, и она попросила маму помочь ей с экстернатом. Знания давались ей легко, поэтому проблем не возникло. А потом… что-то случилось. – Клим осушил второй бокал вина и вытер рот тыльной стороной ладони. Посмотрел на Антона, который сидел, положив руки на стол, и внимательно его слушал. – Ив исполнилось тринадцать, когда она впервые заговорила со мной об этом. Я постарался обратить все в шутку, но она этого не одобрила, дав понять, что все серьезно. Мне тогда было шестнадцать, я учился в десятом классе и был влюблен в девчонку, которая отвечала мне взаимностью. С ней у меня был первый секс. Она часто бывала у нас дома, мы вместе готовились к урокам. Ив ее знала и откровенно недолюбливала. К слову, в свои четырнадцать она выглядела старше и была намного красивее моей возлюбленной.

Друзей у Ив не было – впрочем, так же, как и сейчас. У нее был мальчик, который ей нравился, они общались на курсах французского языка, но когда она пригласила его домой, он не пришел. Она прождала его весь день, звонила узнать, что случилось, но мальчишка как в воду канул. Потом он перевелся в другую группу, и Ив больше никогда о нем не говорила. Издали они виделись, но он так к ней и не подошел.

Как-то вечером, когда я собирался на свидание, Ив подошла ко мне и сказала, что хочет чтобы у нас был секс и я стал ее первым парнем. Не дав мне опомниться она привела несколько аргументов и говорила так расчетливо, словно покупала недвижимость для сдачи в аренду. Когда я сказал ей, что это невозможно и я никогда этого не сделаю, она сказала то, чего я боялся больше всего в жизни.

«Ну, тогда все узнают, что в момент моего похищения ты просто сбежал, – пожав плечами сказала Ив. – Что бросил меня. Думаю, мама от этой правды будет просто в восторге. Считаешь, ей лучше сейчас сказать или перед завтраком?»

Не зная, чего она этим хочет добиться, я пообещал ей подумать. Мне нужно было время, чтобы сообразить, что делать. Так как посоветоваться было не с кем (на такие странные темы сложно просить совета, о них даже думать стыдно), мне пришлось решать все самому. У меня не было других вариантов. Я был полностью в ее власти, и она хотела укрепить ее еще больше.

Клим замолчал. Он устал говорить, ему нужна была передышка. Антон налил ему вина и пододвинул бокал.

– Ты поэтому решил стать психологом? – спросил он.

– Отчасти. Я начал интересоваться психологией сразу после возвращения Иветты, чтобы помочь ей снова заговорить. Мне очень хотелось загладить перед ней свою вину, – сказал Клим. – И других идей у меня не было. Правда, какое-то время я думал, что она забыла об этом, иначе она бы высказала мне все, но я ошибся.

– Я так понимаю, ты уступил ее требованию? – спросил Антон.

– Да, и это было отвратительно. Я чувствовал себя преступником, – сказал Клим и нервно усмехнулся. – Я понимал, что этим дело не кончится, что дальше будет больше шантажа, но я не знал, что мне сделать, чтобы избежать этого. Выход был только один: самому рассказать правду. Я уже собирался это сделать, когда Ив сказала, что в таком случае она сообщит маме, что я силой затащил ее в постель. Даже самый неприятный выход, и тот накрылся.