Опасная работа - [66]

Ну, про то, что я видел, я помалкивал и ждал, что будет. Когда мы вернулись в Шотландию, дело это замяли и никому никаких допросов не устраивали. Какой-то неизвестный погиб в результате несчастного случая – что тут расследовать? А Питер Кэри вскорости оставил морскую службу, и лишь много лет спустя я его разыскал. Я посчитал, что дело все он затеял ради того, что находилось в жестяной коробке, и что теперь он сможет мне хорошо заплатить за молчание.

Адрес его я узнал у одного моряка, который виделся с ним в Лондоне. Вот я и направился, чтобы поприжать его хорошенько. В первый вечер он вел себя рассудительно и был готов дать мне такую сумму, имея которую можно забыть о море и жить безбедно до конца дней. Через два дня мы порешили все это уладить. Но когда я за этим явился, он был в подпитии и зол как черт. Мы с ним сидели, выпивали, вспоминали старые времена, но чем больше он пил, тем больше смущало меня выражение его лица. На стене я заметил гарпун, и подумал, что в случае чего он может мне пригодиться. А потом он, злобно ругаясь, кинулся на меня. В глазах его было желание убить, а в руке – складной нож. Но вытащить нож из футляра он не успел, потому что я схватил гарпун и проткнул его гарпуном. Бог мой! Как же он закричал! Этот крик и его лицо будут преследовать меня и во сне. Я стоял, кровь хлестала из раны, заливая все вокруг. Я выжидал, но все было тихо, и я приободрился. Оглядевшись, я заметил на полке жестяную коробку. Так или иначе, но прав на нее Питер Кэри имел не больше моего, и я взял эту коробку и ушел с ней. И, как последний дурак, забыл в хижине кисет.

А теперь расскажу вам самое удивительное – только я вышел из хижины, как послышался шорох шагов. Я притаился в кустах. Появился человек. Он прошмыгнул в хижину и, закричав, как будто увидел там привидение, бросился вон со всех ног. Через секунду его и след простыл. Кто он был, зачем приходил – сказать не могу. А что до меня, то я прошагал пешком десять миль, в Танбридж-Уэллс сел на поезд, доехал до Лондона, и все было шито-крыто.

Ну а когда я открыл коробку, то никаких денег там не оказалось, а были там только бумаги, продать которые я не осмелился. Поприжать Черного Питера мне не удалось, в Лондоне я остался без гроша. Единственное, чем я еще располагал, это моя профессия. Я увидел объявление, что требуются гарпунеры за хорошие деньги. Я связался с агентами, и они направили меня сюда. Вот все, что я знаю, и повторю еще раз: власти мне еще должны спасибо сказать, ведь тем, что я убил Черного Питера, я избавил их от необходимости тратиться на веревку, чтоб его вздернуть!

– Логичное высказывание, – сказал Холмс, поднимаясь и закуривая трубку. – Думаю, Гопкинс, что вам безотлагательно следует препроводить вашего пленника в более надежное место, так как эта комната не слишком приспособлена для того, чтобы служить тюремной камерой и мистер Патрик Кернс не уместится на этом ковре.

– Мистер Холмс, – проговорил Гопкинс, – не знаю, какими словами выразить мою благодарность вам. Даже и теперь я не понимаю, как смогли вы добиться такого результата.

– Мне просто повезло отыскать верный ключ с самого начала. Вполне возможно, что, знай я об этой записной книжке, я так же отклонился бы от правильного курса, как это сделали вы. Но все, что я слышал, указывало мне лишь один путь. Поразительная сила, мастерское владение гарпуном, ром, разбавленный водой, кисет из тюленьей кожи с грубым крепким табаком – все говорило о том, что преступником является моряк. Я был убежден, что инициалы П. К. на кисете – лишь совпадение, что владелец кисета не Питер Кэри, который курильщиком не был (никакой трубки в хижине не нашли). Помните, что я спросил, были ли найдены в хижине виски или бренди. Вы отвечали, что да, были. Кто, кроме моряка, станет пить ром, если в доме есть другие напитки? Да, в том, что это был моряк, я не сомневался.

– Но как вы вышли на него?

– Дорогой мой, все очень просто. Если это моряк, то явно он должен был служить на «Морском единороге». Насколько я смог это выяснить, ни на каком другом судне капитаном Кэри не плавал. Я потратил три дня, чтобы списаться с Данди и в результате узнал имена всей команды, плававшей на «Морском единороге» в 1883 году. Когда среди гарпунеров я наткнулся на фамилию Патрика Кернса, я понял, что розыски мои подошли к концу. Я просчитал, что человек этот, возможно, находится в Лондоне и хотел бы, конечно, покинуть страну. И я потратил еще несколько дней, посетив Ист-Энд, придумав эту арктическую экспедицию капитана Бэзила с соблазнительными условиями для гарпунеров. И вот результат!

– Чудесно! – воскликнул Гопкинс. – Чудесно!

– Вам следует позаботиться о немедленном освобождении Нелигана из-под стражи, – сказал Холмс. – Это дело первоочередное. И вы, я полагаю, должны в той или иной форме извиниться перед ним. Жестяная коробка должна быть ему возвращена, хотя те ценные бумаги, которые Питер Кэри продал, теперь пропали безвозвратно. Вот и кэб, Гопкинс, можете увезти преступника. Если я понадоблюсь вам на суде, мой адрес и адрес Ватсона ищите в Норвегии, где именно – сообщу потом.