Опасная ложь - [13]

Она постукивала пальцами рядом с собой, пока я поднималась к ней по углублениям в стене. Мне всегда казалось, что Анника прилетела с другой планеты. Она неизменно носила несочетаемые вещи: цветные колготки и юбку в клетку, колготки в клетку и цветастую юбку, спортивную футболку и тонну украшений, которые звенели при ходьбе. Длинные волнистые волосы она прихватывала лентами или повязывала шарфом или банданой. А еще у нее был какой-то непонятный акцент, не совсем европейский, но обдуманный и притягательный. «Это потому, что я много путешествую», – как-то объяснила она мне. В детстве она год училась во Франции, еще год в Англии, пока ее мама не развелась с дипломатом и не переехала сюда с Анникой и ее старшим братом, который сейчас уехал в университет.

– Поверить не могу, – сказала она, когда я залезла на стену и уселась рядом с ней, – что про аварию я узнала от мамы. Нормальные люди сообщают своим друзьям, что они совсем недавно чуть не погибли.

Анника посмотрела на меня так, как, должно быть, и я смотрела на нее: что-то среднее между растерянностью и завороженностью. Возможно, поэтому мы и дружили, несмотря на долгие перерывы, расстояние и разницу характеров. Она была иностранка, интересная, ее невозможно было привязать к какому-то месту, как и ее акцент. И я для нее была такой же. Наши миры были настолько далеки друг от друга, что, описав круг, снова встретились.

– Да не было ничего такого, – сказала я.

Я почувствовала ее взгляд: интересно, видно ли по мне, что я вру? Интересно, что нормальные люди говорят или не говорят своим друзьям в такой ситуации?

– Просто я попала в аварию. И мне не очень хотелось про это вспоминать.

– В газетах пишут по-другому, – заявила она, и уголки ее губ опустились. Из-за ярко-розового блеска для губ трудно было воспринимать ее слишком серьезно.

– Газеты?

– Ага, – кивнула она, повернулась и положила руки на камень между нами, выставляя напоказ ярко-голубые ногти. – Согласно официальным источникам, – начала она делано официальным голосом, – Келси Томас была чудесным образом спасена из падающей машины благодаря своему однокласснику и волонтеру-пожарному Райану Какому-то: авария не причинила девушке ни единой царапины. – Она взяла мои ладони и стала выводить на них круги пальцами, теплыми в осенней прохладе. – Я видела фото твоей машины после падения. Зрелище не для слабонервных, Келси. – Она замолчала, а я живо представила, как летит в пропасть моя машина. И как я цепляюсь за край. – Так что не говори мне, что ничего такого не было. Вчера сюда приезжали журналисты, чтобы разнюхать, в каком ты состоянии. Везде свой нос засунут.

– Да уж… – Я опустила плечи и сгорбилась.

Мое имя. В новостях. Мама слетит с катушек. Она серьезно относилась к защите частной жизни – настолько серьезно, что во всей школе я, вероятно, была единственной, у кого не было страницы ни в одной соц-сети. Даже электронную почту я завела только потому, что по правилам школы туда присылали домашние задания. Она никогда бы не купила мне телефон, если бы к нему не прилагался GPS.

– Я думала, публикация имени незаконна. Я же несовершеннолетняя.

– Видимо, законна, – фыркнула Анника. – Или кому-то забыли об этом сказать. Я решила не рассказывать маме об этом, для ее же спокойствия.

– Ты надолго домой? – спросила я, чтобы сменить тему.

– Осенние каникулы. Всего на неделю.

Школа-интернат, в которой училась Анника, работала по нетрадиционному расписанию, которое не соответствовало обычным школьным каникулам, и я никак не могла запомнить, когда она приезжала домой.

– Я писала тебе вчера на почту, потому что не смогла дозвониться.

– Ой, прости, – вздохнула я.

Я не заходила к маме в кабинете, чтобы проверить почту на ее компьютере. Обычно я пользовалась почтой у себя на телефоне, к тому же за эти два дня я и не вспомнила про уроки. Если я и выходила из комнаты, то на автопилоте, на кухню и обратно, пока страх, что Джен увидит меня в таком виде, не вывел меня из ступора.

– Я тебе даже на домашний звонила. Занято. Целый день.

– Правда?

– Да. Последний раз звонила прямо перед выходом.

– Надо же. Я проверю телефон. Может, трубка с рычага слетела. Вообще-то после аварии я не слышала, чтобы он звонил.

– Слушай, приходи завтра ко мне. Сегодня я должна проводить время с семьей, потому что Бретт приехал на выходные, но завтра вечером он с кем-то встречается, так что я, скорее всего, буду свободна.

– Не смогу прийти, – замотала я головой. – Может быть, на следующей неделе, но… не сейчас.

Я из дома-то выйти не могла три дня. С трудом сохраняла спокойствие на этом, как мама называла его, слишком необъятном просторе. Я только и думала, что о том, сколько плохого может случиться, стоит мне отойти от дома.

– Ладно. Ну, в другой раз, – согласилась Анника.

Еще одна причина, почему мы дружили. Мы не задавали слишком много вопросов. Я никогда не спрашивала ее, почему она так часто меняет школы, а она никогда не спрашивала, почему я живу за забором, решетками и проводами с током.

Я спустилась со стены, на свой двор, ближе к дому, невидимому якорю, где безопасно и предсказуемо. Анника уставилась вниз на траву, зажмурила глаза и спрыгнула за мной.