Опасная игра Веры Холодной - [66]

Сегодняшний день выдался для Ботаника столь же удивительным, что и вчерашний. И причиной этого удивления был один и тот же человек — Вера Васильевна, хорошенькая глупенькая дамочка, которой откуда-то стала известна его тайна. Более того — известен псевдоним!

Откуда?

Изощряясь в предположениях и так и эдак, Ботаник пришел к выводу, что утечка сведений могла произойти по вине агента Мельника, который состоял в том же автомобильном обществе, что и адвокат Виктор Холодный, муж Веры Васильевны. Мельник имел репутацию прожженного ловеласа, для которого не существовало ни приличий, ни каких-то границ. Несколько скандалов, вызванных романами с замужними женщинами, были тому подтверждением. Именно в этом пороке и крылось единственное достоинство Мельника как агента. Имея широкий круг знакомств, он был вхож повсюду, и везде были некогда очарованные им и еще не полностью вышедшие из-под власти этого очарования женщины, глупые Изольды, готовые на все ради своего Тристана. Не далее как в ноябре с помощью одной из своих objet[107], Мельник добыл из Московского интендантского управления столь ценные документы, что удостоился личной благодарности начальника оперативного управления генерала Людендорфа. А за полтора месяца до этого им были добыты ведомости о наличии, состоянии и движении оружия и боеприпасов с Окружного артиллерийского склада. Не агент, а курочка, несущая золотые яйца. Но, видимо, курочке показалось мало того, что ей платили, и она решила поправить свои дела шантажом.

Линия вырисовывалась четкая — Мельник приспособил любовницу к делу, надеясь, что самому удастся остаться в тени. Идиот! Подумал бы, с кем играть собрался, прежде чем начинать. «Он ли?» — спросил себя для порядка Ботаник, уже приняв решение. Обдумал все заново и уверенно ответил: «Он!» Больше некому, всего четыре человека в России знают о Ботанике. Точнее, о Ботанике знает больше народу, потому что в будущем, когда начнется война, количество подчиненных ему агентов сильно возрастет, но всего четыре человека — один в Петербурге, двое в Москве и один в Киеве — знают Ботаника в лицо. И от троих остальных не тянется никаких видимых ниточек к Вере Васильевне. А вот от Мельника тянется. И шантаж вполне в его характере. Ненадежный человек.

Чудовищам из сказок полагалось рубить головы одним махом, с первого раза. Кто бьет дважды, тот проигрывает. И кто тянет время, тоже проигрывает. В театре «Водевиль», куда недавно Ботаник наведался просто так, со скуки, одна премиленькая девица читала со сцены стихи, в которых чередовались слова «успех» и «успеть». Так оно и есть. Кто успел, тому и успех.

Нагрянуть к Мельнику якобы по срочному делу, уколоть его иглой, смоченной в яде, вызывающем паралич сердца, и уйти незамеченным было просто. Из-за вечных своих адюльтеров Мельник не держал живущей на дому прислуги, чтобы не шли сплетни о том, кто бывает у него по ночам. Гораздо труднее было избавиться от его напарницы. Обдумав все как следует, Ботаник решил сделать дело в ателье и в качестве орудия выбрал веревку. Подкарауливать где-то на стороне опасно. Во-первых, сама жертва может что-то заподозрить, увидев его где-нибудь в ресторане или в магазине. Домой к ней не сунуться, увы. Во-вторых, кто-то может увидеть его, запомнить, узнать. В-третьих, выслеживать долго, а времени терять нельзя — узнав о смерти Мельника, шустрая дамочка может запаниковать. Интересно, его хладное тело уже обнаружили или пока нет? Веревка же не только окончательно заведет тупоголовых полицейских чинов в тупик, но и поспособствует освобождению осветителя Вартикова, на которого у Ботаника были свои виды. Недалекие алчные люди, готовые на все ради денег (а Вартиков был именно таков), могут пригодиться всегда. Их можно использовать вслепую, не открывая истинного характера дела, в котором они участвуют, потому что, кроме денег, их ничего не интересует. Помимо подходивших Ботанику моральных качеств Вартиков имел дополнительные prйfйrences.[108] Он хорошо разбирался в электричестве и довольно сносно — в механике. Ценный кадр.

Кроме того, веревку, как улику, можно было бы подбросить кому-нибудь в ателье. А если «злодей-убийца», не выдержав тяжести содеянного, наложит на себя руки, оставив покаянное письмо, в котором признается во всех тех убийствах, так выйдет совсем хорошо. Покаянное письмо Ботаник собирался написать сам. Подделывать почерки он умел замечательно, еще с гимназических времен. Сначала это была всего лишь забава, потом она начала приносить доход, а затем привела его к сотрудничеству с немцами. Надо отдать немцам должное — уговаривать они умеют хорошо. В один прекрасный день к Ботанику, который тогда еще Ботаником не был, явился незнакомец, назвался каким-то именем, явно вымышленным, и выложил перед ним поддельный вексель на шесть тысяч рублей. После непродолжительной паузы поверх векселя лег чистый лист бумаги. Пришлось написать согласие на сотрудничество с германской разведкой. Эх, не было счастья, да несчастье помогло.

На другой день «шустрая дамочка» удивила своим спокойствием. Проходя мимо, поздоровалась, как ни в чем не бывало, и спокойно пошла дальше. «Играет, — подумал Ботаник. — Дает время созреть. Это Мельник ее научил так себя вести. Прежде чем срывать яблочко с ветки, надо убедиться в том, что оно созрело. Ох, Вера Васильевна, как бы вас тем яблочком насмерть не пришибло».