Опасная игра - [31]

— Но вы же не поплывете в двухкомнатной квартире на Ямайку или на Кипр?!

— Это верно. Кладу сорок.

— Вы добавили пять тысяч. Я сброшу столько же. Сорок пять.

— Сорок.

— Вы меня грабите. Вы пользуетесь моими несчастными обстоятельствами. Я бы никогда не стал продолжать наш разговор, если бы услышал вашу стартовую цену.

В разговор вмешалась молчавшая доселе Карина:

— Но это же нормальная среднерыночная цена — тысяча долларов за квадратный метр.

— За квадратный метр чего? — уточнил Александр Яковлевич.

— За квадратный метр парусности. У вас в объявлении указано: площадь парусности — сорок квадратов.

— Ай, молодэц! — вскричал яхтовладелец почему-то с кавказским акцентом. — Вот дочь, достойная своего отца. Сорок метров — это без спинакера. Накиньте пять тысяч за спинакер.

— Без спинакера обойдемся, — стоял на своем Еремеев. Он выложил на столик увесистую кипу стодолларовых купюр, вырученных за «арчу». Он знал — вид денег иногда бывает последним аргументом в затянувшемся торге.

— Проверьте, здесь ровно тридцать. И вот вам еще десять, — стал отсчитывать он из другой пачки, полученной сегодня за квартиру. Пальцы Александра Яковлевича сами собой потянулись к бледно-зеленым бумажкам. Он стал пересчитывать. Алик проверял отсчитанные бумажки маркерным карандашом — на фальшивость.

— Черт с вами! Грабьте бедного мигранта. Если бы не эта проклятая спешка!.. Но беру с вас слово! Дайте мне слово!

— В чем?

— В том, что не позже двух лет вы обязательно придете на «Санточке» в Хайфу, чтобы я мог убедиться, что она жива и здорова, что она в хороших руках. Вы не представляете, что такое продать яхту. Это не мотоцикл и не квартира. Это живое существо. Продайте мне свою дочь! Что, дрогнуло сердце? Вот и у меня дрожит.

Он достал из кейса бланк купчей, заполнил его, расписался, затем заверил документ в бухгалтерии яхт-клуба, вручил купчую Еремееву вместе с ключами от яхты, молча набил кейс долларами. Он встал, обвел взглядом салон.

— Телевизор я возьму с собой. Он не входит в комплект бортового оборудования. И кофейный сервиз тоже. На память о «Санточке».

Карина помогла ему упаковать чашечки.

— Ваш шофер сможет отвести нас с Аликом домой? — спросил Александр Яковлевич. — Но только без вас.

— Нет проблем.

— Тогда до встречи в Хайфе! Не надо нас провожать.

Александр Яковлевич и Алик покинули борт яхты. Еремеев, Карина, Артамоныч, слегка ошеломленные скоростью сделки и грудами денег, только что лежавших на столике, молчали.

— Ты сумасшедший, — подытожила, наконец, общее мнение Карина.

— Где твой билет на поезд? Я доставлю тебя в Ростов на яхте.

Карина вытащила из паспорта голубую бумажку и отдала ее капитану «Санта Марины».

— Когда отбываем, сэр?

— Как только заберем Дельфа.

— Я могу занять свою каюту?

Еремеев предусмотрительно распахнул овальную дверцу, и девушка протащила за собой дорожную сумку.

— Так покупочку-то надо обмыть, — пришел в себя Артамоныч. — А то рассохнется лодка-то.

— Обмоем. Но сначала сдай оружие вместе с распиской.

Помощник по особым поручениям с большим облегчением расстался с «браунингом».

— А теперь тебе еще одно боевое задание. Съездишь в Хотьково, отвезешь по адресу письмо, которое я напишу, расскажешь человеку все, что ты сейчас видел и привезешь его завтра сюда, если он согласится.

— А если не согласится?

— Переночуешь у него и вернешься сюда сам к пятнадцати ноль-ноль.

Еремеев присел за столик, вырвал еще одну страничку из следовательского блокнота и стал писать:

«Салам тебе, достопочтенный Николай-бек! Прежде всего накорми моего гонца и выслушай его с полным доверием к нему и к моему душевному здравию. Да, он говорит правду: я продал квартиру и купил яхту, между прочим — с хорошим двигателем. Собираюсь идти на ней по Волге — Дону сначала в Ростов, а потом в Севастополь. Возможно, и того дальше… Собираю команду. Был бы очень рад видеть тебя на борту в любом качестве. Но для начала в роли старпома. Из тебя выйдет великолепный пират Джон Сильвер, тем более что деревянная нога у тебя уже есть, а попугая мы купим.

Коля, без дураков, жду тебя для серьезного разговора, Артамоныч приведет тебя в район базирования.

Крепко жму стаканодержатель!

Твой О. О. Е.

P.S. О политике — ни полслова. Обещаю!

Котловое и денежное довольствие приличное. Форма одежды — походно-полевая. При себе иметь: документы, личное оружие и зубную щетку, трусы, часы, усы».

Запечатав послание в конверт и рассказав, как отыскать в Хотькове бывшего майора Тимофеева, Еремеев проводил гонца до железных ворот с якорями.

— Да, вот еще! Сдашь билет до Ростова. Деньги возьми на леденцы.

— Есть.

Вчерашний бомж, похоже, с удовольствием вживался в новую социальную роль.

На обратном пути Еремеев встретил начальника яхт-клуба.

— Так, значит, на сорока сторговались? — спросил энергичный малый лет сорока в бело-синей бейсболке.

— На сорока.

— Вообще-то ей красная цена — двадцать пять.

— Может быть, — пожал плечами несколько огорченный Еремеев. — Я не каждый день покупаю яхты.

«В конце концов, — сказал он себе в утешение, — я не спортинвентарь приобрел. Иногда за дверь в стене тоннеля можно и полжизни отдать. За идеи надо платить».