Опасная граница - [30]

— Проклятая погода! — ворчал Кречмер. — Надо было подождать еще пару дней.

Ветер срывал слова с его губ и уносил куда-то в поле. На мгновение они остановились. Кречмер натянул шерстяную шапку на самые уши и замотал шарф вокруг шеи, а Ганс поднял потертый меховой воротник пальто и застегнулся на все пуговицы. Снег валил сплошной стеной.

— Черт побери! Йозеф, может, вернемся? — крикнул Ганс Кречмеру. — Нельзя же идти в такую пургу!

— Ты что, с ума сошел? Как-нибудь доберемся.

— Как пойдем?

— Мимо домика лесника, там нас будет ждать Марихен.

— Ты совсем спятил!

— Мне не удалось ее отговорить. Заладила, что давно не была в лесу. Разве я мог предположить, что погода так испортится?

Снежинки продолжали свой бешеный танец под яростное завывание ветра. Кречмер, наклонив голову, шел впереди. Ганс держался вплотную за ним, чтобы хоть чуточку защититься от ветра, но это мало помогало. А снег непрерывно низвергался сверху такой лавиной, что немудрено было потерять друг друга. Побыстрее бы добраться до леса. Только он может защитить их от разбушевавшейся стихии.

«Проклятый Кубичек! — ругался мысленно Ганс. — Сидит себе сейчас в тепле и подсчитывает, сколько они для него заработают. Выпихнуть бы его с тяжелым рюкзаком в такую непогодь, совсем по-иному бы заговорил. Колбаса была паршивая, да и чаем небось просто ополоснули бутылку рома...»

Кречмер внезапно остановился, и Ганс, прикрывавший глаза от пурги, уткнулся лицом в шершавую, запорошенную поверхность его рюкзака.

— В чем дело? — крикнул он.

— Подожди, дай передохнуть, что-то устал я, черт побери!

— Давай я пойду впереди, а ты держись за мной, — предложил Ганс.

Кречмер сказал что-то в ответ, но ветер отнес его слова в сторону. Снег слепил их, ноги утопали в сугробах, хотя и неглубоких, но мешавших идти. Ганс включил фонарик, однако снег сразу же залепил стекло. Желтый лучик терялся в снежной пелене уже в метре от них и совсем не освещал дорогу. Но Ганс все-таки не гасил фонарик: это был живительный свет, который служил им опорой в непроглядной темени. Вдруг он почувствовал, что Кречмер отстал. Повернувшись, он обнаружил, что тот стоит на коленях в снегу.

— Что с тобой? — крикнул Ганс и посветил ему в лицо фонариком.

Из-под вязаной шапки, натянутой на самые уши, выглядывали лишь глаза да длинный нос.

— Не могу больше, старина. Не знаю, что со мной, но сегодня я какой-то слабый. Или мы взяли слишком много товара. Мы круглые идиоты, а они готовы замучить нас! Вот брошу рюкзак, пусть Кубичек сам за ним приходит! — выкрикивал контрабандист, однако Ганс разбирал лишь каждое второе слово.

Его удивило, почему Йозеф не может идти именно сегодня, ведь они шли всего полчаса. Да, дорога тяжелая, хуже, чем обычно, но человек, привыкший таскать увесистый рюкзак при любой погоде, не мог выбиться из сил уже через полчаса. Ганс нащупал боковой карман на рюкзаке длинноногого контрабандиста, в котором тот носил фляжку с водкой. Она была на месте. Ганс вытащил ее, отвернул пробку и подал Кречмеру. Тот опрокинул ее в рот и сделал несколько больших глотков. Ганс вырвал фляжку из его рук и засунул обратно в карман рюкзака:

— Хватит, дорога предстоит долгая.

Водка сразу взбодрила контрабандиста, и они двинулись дальше. Они уже не придерживались дороги и все чаще проваливались в ямы, засыпанные снегом. Заблудиться в этих местах они не могли: слева — замерзшая река, окаймленная ольховником, справа — дорога, которая вела к таможне. Если бы они отклонились от нужного направления, то все равно вышли бы к пограничному лесу.

Через четверть часа Ганс и Кречмер добрались до канавы, по которой вода с лугов отводилась в реку. Кречмер сел, повернувшись спиной к ветру. Ганс пристроился рядом с ним. Теперь им казалось, что мороз не так велик и если бы не этот противный ветер... Рюкзаки они поставили так, чтобы защититься ими от ветра. Потом допили остаток водки. Но вставать не хотелось. Желтый глаз фонарика все время залепляло снегом.

— Чертова погода! — воскликнул Кречмер. — Я уже сыт ею по горло, она меня сегодня доконает. Наверное, я простудился. Марихен была права, когда говорила, что мне нельзя идти сегодня, что я не совсем здоров. Я действительно чувствую ужасную слабость.

Ганс молчал. Когда долговязый контрабандист выходил из себя, он всегда на что-нибудь жаловался, например, на свою проклятую работу, но стоило ему немного отдохнуть, как он сразу спешил к Кубичеку за товаром.

— Давай подниматься! — энергично сказал Ганс и помог Кречмеру.

Рюкзаки были словно камнями набиты. На этот раз они действительно взяли слишком много товара, рассчитывая, что ветер будет попутным. Они и предположить не могли, что после полуночи он резко изменит направление и принесет с собой этот ужасный снегопад.

Впоследствии Ганс вспоминал об этих минутах, как о страшном сне. Он тащил Кречмера из последних сил, и оба они качались, словно пьяные. Только услышав шум леса, сотрясаемого бурей, они поняли, что самое плохое позади. Они добрели до густых зарослей, защищенных от ветра, сбросили рюкзаки и уселись на них. Ветер постепенно слабел. И им уже казалось, будто они попали в иной, почти нереальный мир, над которым не властна стихия. Стон, треск и скрип высоких деревьев доносился откуда-то издалека.