Опасная граница - [29]

Тропинки при каждом шаге сочились влагой. На березах побелела кора, словно они только что приняли душ и теперь грелись под теплым весенним солнцем. На ивовых ветках появились белые головки сережек. Тонкие ветки оживали, становились коричневыми. В последние дни воздух был настолько прозрачный, что казалось, будто до дальних холмов рукой подать.

Кучера еще раз встретил Марихен в эти первые весенние дни. Он и Карбан столкнулись с ней прямо у пограничных камней.

— Где ты была, Марихен?

— У подружки в Зальцберге.

— Почему ты не придумаешь какое-нибудь другое объяснение?

— А чем плохо это?

— Ты одна идешь или с отцом?

— Я всегда хожу одна, пан начальник. Вы хорошо знаете, что я никому не нужна. — Она с легкой усмешкой посмотрела на Кучеру.

Тот отвернулся и стал поддевать ногой камешки, чувствуя на себе ее взгляд. Что ей нужно? Еще раз позлить его?

— Если ты не перестанешь болтаться по моему участку, я отберу у тебя разрешение на переход границы.

— Да ведь вам без меня скучно будет, — улыбнулась девушка.

Кучера вновь почувствовал на себе ее взгляд. «Провоцирует», — с горечью подумал он.

— Я прикажу тебя арестовать! — строго заговорил Карбан.

— Для этого у вас нет оснований, и вы об этом знаете так же хорошо, как и я.

— Мы отведем тебя в контору, составим протокол, может быть, даже устроим личный досмотр. Например, по подозрению, что ты под платьем проносишь контрабандные кружева. Я думаю, мой коллега согласится лично обыскать тебя... — подтрунивал над девушкой старший таможенник.

— Зачем же вести в контору? — поддержал его Кучера. — Обыск можно произвести прямо здесь, на месте. — И, направив на девушку карабин, он сказал: — А ну, милейшая, быстренько руки вверх!

— Каким ты был сумасшедшим, таким и остался! — неожиданно взорвалась Марихен, потом резко повернулась и исчезла в лесу.

Кучера рассмеялся, по смех его звучал совсем не весело.

— Что между вами произошло? — спросил Карбан.

— Да ну ее к черту! Ненормальная какая-то, — зло ответил Кучера.

— Это потому, что она не легла к тебе в постель?

— Пан начальник, неужели вы думаете, что я...

— Подожди, не перебивай, — прервал его Карбан. — Марихен хорошая девушка. Кречмер не разрешит ей увлечься парнем, у которого нет серьезных намерений. Я знаю ее с детства, она еще ни с кем по-настоящему не встречалась.

— Рыжая, а нос задирает, словно королева.

— Если она тебе не нравится, оставь ее в покое, а себе найди другую... Вон сколько девушек вокруг...

К утру ветер сменил направление. Пошел снег. Сначала он падал робко, нерешительно, а потом повалил большими хлопьями. Ветер усилился, и разыгралась настоящая вьюга, которая бушевала весь день и всю ночь. Она ломала сухие сучья на деревьях, жутко выла в печных трубах, бросала снег в окна.

Кучера лежал в постели с Ирмой. Дочь трактирщика уже спала, ее длинные черные волосы разметались по подушке. Завывавший на улице ветер нагонял на молодого таможенника грустные мысли.

2

Кубичек в течение нескольких дней уговаривал контрабандистов сходить в Зальцберг. Опять наступило потепление и снег в лесу превратился в вязкую кашу. Во время последней вьюги его выпало очень много, поэтому ходить по лесу было тяжело. Они решили подождать, пока он сойдет окончательно. Весна уже стучалась в дверь.

— Ребята, да вы, никак, испугались мокрого снега? Изнежились вконец. Я еду завтра в Прагу, и мне нужен товар. Если я не поставлю его вовремя, знаете что будет?.. Много не берите, лучше сходите два раза. Для вас ведь это прогулка — всего несколько километров... Ей-богу, если бы у меня не болело сердце, я бы взял рюкзак и сам пошел, — в который раз говорил контрабандистам Кубичек.

— Выпало много снега. Здесь, в деревне, он растаял, а в лесу сугробы метровые. Снег мокрый, тяжелый — это хуже, чем по грязи идти, — возражал ему Кречмер.

— Подождем пару дней, а там посмотрим , — сказал Ганс.

Через несколько дней установилась благоприятная погода. Ночью подморозило, и тропы стали потверже.

В тот вечер, когда они отправились в путь, видимость была довольно хорошей. В разрывы между тучами выглядывала луна, озаряя все вокруг своим серебристым светом. Стоял легкий мороз, и снег скрипел под ногами. Сильный северо-западный ветер стремительно гнал по небу облака. Пока контрабандисты шли по лесу, все было хорошо. Они слышали, как ветер завывал в кронах деревьев, как яростно шуршал он ветками, однако внизу было тихо. Но стоило им выйти на открытое пространство, на зальцбергские луга, как ветер безжалостно обрушился на них.

В Зальцберге они, как обычно, забрали товар и засобирались в обратный путь. Теперь им предстояло идти по ветру, который будет подгонять их в спину. Перед дорогой коммерсант угостил их, выдав по куску колбасы с хлебом и по чашке чая с ромом. Он ворчал на них за то, что долго не приходили, говорил, что товар давно ждет их, а они, черт их побери, совсем обленились, хотят, чтобы галушки сами в рот прыгали. Они не возражали, видя, что он не в настроении, и больше говорили с Дерфелем, в то время как Артур писал какое-то длинное послание, которое Кречмер потом спрятал в карман своей шубы.

Даже после полуночи ветер не ослабел. Однако ждать, пока он утихнет, смысла не имело. Задами они вышли в поле. Небо плотно затянуло тучами, и первые снежинки резанули по их лицам, словно острым ножом.