Опасная чувственность - [38]

Эту сцену прервало появление слуги, который объявил, что ужин подан. Джонас подал Вив руку, чтобы помочь ей подняться, как он делал уже много раз. Но никогда прежде он не испытывал волнения при прикосновении ее руки. Она сжала его пальцы, словно чувствуя, что ему нужна ее поддержка.

Но это его совсем не успокоило. Она любит его. Он был потрясен до глубины души этим открытием. Это было еще одно обстоятельство, которое она скрывала от него. И оно все меняло. Все то время, пока они сидели за столом, ему хотелось лишь одного – подхватить ее на руки и отнести в укромное место, где он смог бы задать ей несколько важных вопросов. Но его дед все говорил, говорил и говорил. Кроме того, он пригласил на ужин нескольких своих партнеров, и Джонас не мог проигнорировать их.

Когда они наконец остались с Вив наедине в их спальне, он плотно закрыл дверь и прислонился к ней, пристально глядя на жену.

– Все прошло хорошо, – сказала Вив, отводя взгляд в сторону. – Твой дед, похоже, в отличном настроении, несмотря на свой диагноз.

– Я не хочу говорить об этом. Почему ты сказала ему, что любишь меня?

– У меня это получилось как-то случайно. Но не переживай. Он мне поверил.

– Я тоже, – резко сказал Джонас. – Это было не просто случайное замечание. Ты говорила серьезно. И как давно ты любишь меня?

Вив пожала плечами:

– Это не важно.

– Это очень важно! – Он подошел к ней и попытался заглянуть ей в глаза. Он хотел, чтобы хоть раз для разнообразия она сказала ему правду. – Ты поэтому вышла за меня замуж. И поэтому приехала в Корею. И поэтому ты все еще со мной даже после того, как я рассказал тебе про свою клятву.

И тут она открыто и честно посмотрела на него:

– Да.

Он почувствовал внезапный восторг. Теперь все встало на свои места. То, что он называл дружбой, оказалось совсем другим. У него подкосились ноги, и он опустился на диван.

– Почему ты не сказала мне раньше? Я давно должен был узнать об этом.

– Нет, Джонас, не должен был. И что это меняет? Ничего. Ты решительно настроен сдержать клятву, данную с друзьями. А я не могу перестать любить тебя. Так что мы оба в тупике.

Да. В тупике. Особенно если учитывать то, что он тоже не мог перестать любить ее.

Он пытался. Он притворялся, что не любит ее. Он называл это чувство дружбой, пробовал оттолкнуть Вив от себя, пытался держаться от нее на расстоянии, старался остаться верным пакту. Но у него ничего не получилось.

Может быть, пришло время попробовать что-то еще.

– Вив.

Она подняла глаза, и в них он прочитал любовь и нежность.

Ей следовало бы бросить его. Вместо того чтобы чувствовать себя в тупике, она должна была развестись с ним хотя бы потому, что он был таким болваном. Он был трусом, отказывающимся признать, что избегать любви – не лучший способ предохранить себя от сердечной боли. Он испытал это на собственной шкуре. И причинил столько боли Вив.

И еще хуже было то, что он сам лишал себя счастья. И замечательного секса со своей женой, и возможности иметь настоящую семью, и многих моментов, когда она смотрела бы на него так, как смотрит сейчас. Словно он был достоин ее обожания, несмотря на свою непроходимую тупость.

– Скажи мне это, – потребовал он. – Больше никаких притворств. Я хочу услышать это от тебя.

– Зачем ты это делаешь?

Еще одна слеза скатилась по ее щеке, и она нетерпеливо смахнула ее прежде, чем он успел это сделать.

– Потому что мы не были честны друг с другом. Более того, я должен признать, что до сих пор мое поведение было не слишком благородным. И пора с этим покончить. И знаешь что? Я начну первым.

Он взял ее руку и сжал ее в своих ладонях.

– Вив, ты мой друг, моя любовница, моя жена. Ты для меня все. Когда я поклялся никогда не влюбляться, это было от собственного невежества. Я думал, что любить плохо. Поэтому нужно избегать любви. Ты открыла мне глаза. И я игнорировал тот факт, что мы произнесли супружеские клятвы. Клятвы, которые полностью отвергают обещание, которое я дал Уоррену и Хендриксу, когда еще не сознавал, от чего я отказываюсь. И это меня больше не устраивает. Я не хочу притворяться и дальше. Я пытаюсь сказать, хоть это у меня получается не слишком хорошо, что я люблю тебя.

И как по мановению волшебной палочки при этих словах весь его страх улетучился. Наконец он мог вздохнуть полной грудью. Счастье затопило его.

Но Вив, вместо того чтобы бросится в его объятия, подозрительно посмотрела на него.

– Что ты сказал?

Он радостно рассмеялся, но выражение ее лица не изменилось.

– Я люблю тебя. И я не стану винить тебя, если ты захочешь услышать это еще сто раз, прежде чем поверить мне.

Ее губы дрогнули.

– Я имела в виду ту часть твоего признания, когда ты сказал, что у тебя это плохо получается. Мне это кажется вполне достаточным.

Эти слова он расценил, как приглашение обнять ее. А в следующее мгновение Вив уже целовала его. И он не возражал. Теперь он полностью принадлежал ей.

Немного отстранившись, Вив посмотрела на него, и он был готов утонуть в ее теплых карих глазах.

– Что теперь будет, когда мы вернемся домой и тебе придется признаться Уоррену и Хендриксу, что ты нарушил ваш пакт?

– Ничего. Потому что я скажу им совсем не это. Мы заключили наш пакт, потому что не хотели потерять друг друга. Но нашей с ними дружбе ничего не угрожает лишь потому, что я обнаружил, что люблю тебя. Я помогу им понять это.