Опасная чувственность - [15]

Прежде чем окончательно не запутаться, он вскочил с кровати и бросился к двери, бросив ей через плечо:

– Ты можешь занимать ванную. Я подожду своей очереди.

Что было совсем не просто. Ему необходимо было принять холодный душ.

Он на цыпочках направился в кабинет отца. Устроившись в его кресле, он начал вспоминать своего погибшего друга и данную Уоррену и Хендриксу клятву.

Когда Маркус погрузился в депрессию, они просто сделали вид, что не замечают этого. Они решили, что всего-навсего задета его мужская гордость. И что они могли поделать? Попытаться образумить его? Очевидно, боль, которую испытывал Маркус, была нестерпимой. И Джонас вынес из всего этого один урок – нельзя позволить женщине запустить в тебя свои когти.

Вот почему он не может больше дотрагиваться до Вив. Искушение было слишком сильным. Это было смертельно опасно. Кроме того, они с ней были друзьями.

Плохо, очень плохо даже размышлять об этом. Хотя в глубине души он не верил, что Вив может представлять опасность для него. Но риск был слишком велик, и он не хотел разрушить их дружбу. Они же встречались почти год и никогда не испытывали никакого искушения. Что же изменилось сейчас? Может быть, все дело было в том, что он поцеловал ее и его тело так неожиданно отреагировало на этот поцелуй, что теперь он не мог избавиться от страстного желания, которое вспыхивало в нем всякий раз, когда она оказывалась поблизости?

Спать с ней в одной постели будет настоящей пыткой. Он не знал, хватит ли у него выдержки. Может быть, лучше будет, если он устроится на кушетке в гостиной и заведет будильник часов на пять утра. А потом отправится на пробежку и вернется с таким видом, будто всю ночь спал вместе с Вив.

Это был самый лучший план. И он отправился в их комнату, чтобы сообщить об этом Вив.

Но когда он потихоньку вошел в спальню, оказалось, что Вив все еще была в ванной. Джонас сел на кровать рядом с ее открытым чемоданом и приготовился ждать. И тут его взгляд упал на кружевное белье, лежавшее поверх остальной одежды.

У него закружилась голова. Предполагается, что это будет прикрывать ее грудь? Носить такое белье должно быть запрещено законом. И такое белье должно быть красного цвета. Но кружева были ярко-желтыми, цвета глазури, которой Вив покрывала свои кексы. У Джонаса потекли слюнки при мысли о том, какой сладкой окажется Вив, если он примется целовать ее сквозь это кружево.

Крошечные трусики по-настоящему нельзя было назвать трусиками в правильном понимании этого слова. Он легко мог представить себе, как медленно стягивает их с тела своей жены.

Стоп. Зачем Вив понадобилось это сексуальное белье?

Она что, собирается надеть его ради него? Это была какая-то бессмыслица. Она взяла с собой это белье. Чтобы надеть его. А он был единственным мужчиной, который мог увидеть ее в нем. Ради кого еще она стала бы надевать его?

Но это было против правил.

И он не мог ничего дать ей. Она, очевидно, считала, что любовь – это непременный ингредиент супружеских отношений. Но он не был готов к этому.

И в этот момент шум текущей воды прекратился. Ему следовало бы выбраться из спальни прямо сейчас. Но прежде, чем он успел встать, из ванной вышла Вив. Полотенце едва прикрывало ее тело. И она все еще была мокрой. Словно завороженный, Джонас смотрел на то, как капли воды стекали по ее спине и исчезали под полотенцем.

– Ой, я не знала, что ты вернулся, – объявила она.

Но это было и так понятно. Он был уверен, что она не стала бы входить в комнату почти голой, если бы знала, что он сидит на кровати.

– Прости, – пробормотал он, стараясь не пялиться на нее.

– Ты не хочешь принять душ? – небрежно спросила Вив, продолжая стоять перед ним. Мокрая. Завернутая в полотенце. Практически голая.

– Да, конечно.

Но он не мог подняться на ноги. Ему следовало бы отправиться в ванную и встать под ледяной душ.

– О’кей. Дай мне две минуты. Мне нужно высушить волосы.

Она подняла край полотенца, чтобы промокнуть кончики волос, с которых капала вода, обнажив при этом одно стройное бедро. Джонаса бросило в жар. Хорошо, что он не успел встать с кровати, иначе он не устоял бы на ногах.

– Тебе лучше было бы одеться, – предложил он, но Вив его не слышала, потому что голос не слушался его.

Кроме того, следующим, что она собиралась надеть, очевидно, была эта желтая кружевная нелепица, лежавшая в ее чемодане.

Если бы она не планировала надеть ее, она не лежала бы поверх остальной одежды.

Вот так, бум! Безо всякого предупреждения!

Ему следует притвориться, что он не видел это белье. Но он был уже так возбужден, что боялся, как бы молния на его брюках не лопнула.

Откашлявшись, Джонас снова пытался заговорить:

– Я могу еще подождать где-нибудь.

Это она услышала.

– О нет, конечно нет. Я и так слишком долго занимала ванную. Я не привыкла делить ее с кем-нибудь. Но было так приятно просто стоять под душем, расслабившись.

Отлично. Только он теперь уже не мог расслабиться. Он представил себе, как она стоит под душем. Голая. Вода стекает струйками по ее телу, ее глаза закрыты, а на губах играет блаженная улыбка.

Джонас застонал. Что он делает?

– Ты в порядке?