Опаловый кулон - [35]

Обширный край, расположенный между орошаемыми землями и самым сердцем пустыни с его мозаикой каменистых равнин и пирамидами песчаных дюн.

— Любуйся, пока есть такая возможность, — Брод обнял ее за плечи. — Это будет продолжаться несколько недель, а потом земля опять высохнет.

Ребекка почувствовала, как ее сердце переполняет восторг.

— Какое фантастическое зрелище! Просто великолепно! Я будто перенеслась в рай.

— Оно особенно потрясает, потому что бывает только после сильных дождей, раз в год. Все остальное время здесь голубое небо, палящее солнце и горячие, иссушающие ветры.

— Страна чудес! — выдохнула Ребекка. — Я бы хотела сорвать несколько цветков на память.

— Почему бы и нет? Набери бессмертников. Они сохраняются много недель и без воды.

— Удивительно! — Ребекка повернулась к нему, преобразившись из ледяной девы в жизнерадостную молодую женщину, какой была когда-то. — Разве можно называть пустыней место, где происходят подобные чудеса?

— Это ты просто чудо, — сказал Брод, неожиданно наклоняясь, чтобы поцеловать ее в губы. — Ты как спящие семена луговых цветов, готовые пробудиться к жизни.

— Это ты ослепил меня своим блеском, — ответила Ребекка, не в силах скрыть свои чувства.

— По-моему, мы оба ослепили друг друга. — Притянув ее к себе, он сжал молодую женщину в объятиях и покрыл поцелуями ее лицо, наслаждаясь вкусом и ароматом ее кожи, мягкими, шелковистыми губами. Его пыл ясно говорил о глубоком, сильном желании. Когда он отпустил ее, оба молчали, боясь неуместным словом разрушить волшебство.

Это был восторг, невероятный восторг, головокружительная страсть.

— Брод, — через какое-то время произнесла она. Бродерик. — Ей нравилось звучание его имени.

— Это я. — Его глаза обожгли ее, словно голубое пламя. — А как твое второе имя? Ты мне так и не сказала.

— Оно очень чопорное.

— Ну так как же? Эйми? Эмили? Ни за что не поверю, что Дороти.

— Вообще-то мое второе имя Эллен, в честь тетки.

— Жалко, что не Ева. — Его глаза выражали ленивую чувственность. Он взял ее за руку и повел вниз, где волновался, как море, цветочный ковер. — Обойдем вон тех эму, слева от нас, — сказал Брод. — Для них сейчас самое благодатное время, когда вокруг столько зелени, но они легко переносят и засуху.

Ребекка проследила за его взглядом, ощущая, как ее маленькая рука тонет в его ладони. Она уже привыкла к этим огромным нелетающим птицам, и все-таки их бег завораживал ее. Ребекка знала, что эму могут развивать большую скорость и на пересеченной местности. Перед наступлением сумерек появлялись большие стада кенгуру. Дневную жару они пережидали под сводами пещер или в густом кустарнике. Птицы же носились огромными стаями, словно многоцветные облака. Несколько попугаев опустились на причудливую низкорослую акацию, окруженную цветущими бессмертниками, и ничуть не встревожились при появлении людей.

Брод нарвал белых бессмертников, довольно искусно сплел из них венок и надел на непокрытую голову Ребекки.

— Покажись.

Она выпрямилась, ее глаза сияли, длинная прядь темных волос упала на щеку. Ребекка подняла руку, чтобы убрать ее, но Брод каким-то странным тоном произнес:

— Нет, оставь так. — У него в глазах появилось такое выражение, что у нее потемнело в глазах. Все ее тело изнемогало от желания. — Вообрази, какая из тебя получится невеста!

Невеста! Она чуть не застонала при мысли о том, насколько это недостижимо.

Как быстро исчезнет из его глаз это волнующее выражение, если она скажет ему правду! Она уже была невестой. В белом платье и с длинной фатой, под которой ее лицо светилось неземным светом.

Она стояла перед украшенным цветами алтарем со своим высоким красивым женихом, и в ее глазах жили мечты. Ей казалось, что в его взгляде, обращенном на нее, она видит ту же мечту о счастье. И это был тот самый человек, который причинил ей потом столько горя и боли.

Почти мгновенно ее радостное настроение улетучилось. Разве она сможет когда-нибудь сказать Броду, что с ней произошло? Она не решится даже сказать ему, что уже была замужем, хотя он должен был понять, что она не девственница. В душе Ребекка не сомневалась: если Брод узнает, что она была замужем и скрыла это, его доверию будет положен конец.

— Ты молчишь? — Он шагал к ней по ковру цветов, вглядываясь в погрустневшее лицо молодой женщины. — Я-то думал, что быть невестой — мечта всех женщин!

— Ну, разумеется! — Она постаралась улыбнуться, боясь, что Брод догадается о ее прошлом.

— Черт меня побери, — мягко сказал он. — Тебя пугает брак, Ребекка? — Он хотел во что бы то ни стало справиться с такой внезапной сменой ее настроения.

— Известно, что это очень рискованное дело, Брод, — сказала она напряженным тоном.

— Но удачный брак — это нечто стоящее. Я думал, что твои родители были счастливы в браке, хотя твоя мать так и не поправилась после несчастного случая.

— Они были преданы друг другу, — прошептала Ребекка.

— Ты до сих пор горюешь о матери?

— Я бы все отдала, чтобы вернуть ее. — Ребекка вертела в руках яркий букетик, не смея поднять глаза на Брода.

— Мы с Элли так же переживали из-за нашей матери. У нас было не очень-то счастливое детство.