Онтологически человек - [71]

 — Я не об этом. Как определить, что Единый от тебя чего-то хочет?

Эльфин фыркнул.

 — Если тебе кажется, что Единый от тебя лично что-то хочет, значит, у тебя мания величия.

 — У меня не мания величия, — грустно сообщил Мирддин. — У меня паранойя.

Эльфин чуть улыбнулся:

 — То, что ты в принципе способен задаться таким вопросом, как раз твою свободу воли и доказывает. Так что, когда ты проклинаешь какой-нибудь народ — будь уверен, что ты это делаешь по собственной инициативе и это целиком на твоей совести.

 — Ну спасибо, папа, — с чувством сказал Мирддин.

Эльфин опять зевнул:

 — Пожалуйста. Еще какие-нибудь экстренные философские вопросы?

Мирддин ощутил укол совести.

 — Пока нет. Извини, что так поздно.

 — Ничего.

 — Привет маме.

 — Обязательно, — Эльфин поскреб щеку и стрельнул глазами куда-то за пределы видимости. — Кстати, ты к имени Гвенддид как относишься?

 — Имя как имя, а что?

 — Да так, — Эльфин мечтательно улыбнулся и отключился.

Мирддин отчетливо понял, что все проблемы, которые у него могут возникнуть с Гвальхмаи, решать придется самостоятельно.

Капсула, собственно, изначально не была рассчитана на человека. Изначально капсулы создавались для того, чтобы удерживать дану от развоплощения, привязав дух к телу. Сейчас ими пользовались, в основном, целители, но сама технология брала начало из каких-то военных разработок незапамятных времен и заточения врагов в какой-то определенной форме. Поговаривали, что Круг держит в тайных подземельях легионы заточенных демонов, а Вран — так вообще на каминной полке. Мирддин в этом сомневался — Вран производил на него впечатление того, кто будет держать врага в кабинете исключительно в виде чучела. Впрочем, у Нимуэ он не уточнял.

Некоторое время ушло на то, чтобы навести порядок в стандартном домике, в котором когда-то останавливался Энгус.

Мирддин настоял, чтобы убрать все мелкое, хрупкое и бьющееся, и извел стопку листков с клейким краем, развешивая инструкции и указатели с надписями типа «жать сюда — будет свет» и поясняющими картинками.

 — Ты уверен, что это не слишком? — спросила Нимуэ, рассматривая налепленный на кувшин листок с надписью «питье» и налепленный на тарелку с бутербродами листок с надписью «еда».

 — Щеночек у нас в доме все-таки был, — сказал Мирддин. — Я, конечно, сомневаюсь, что человек начнет жевать тапки, но хочу минимизировать ущерб. И потом, не забывай, он из каменного века. Я не хочу ему лично объяснять, что такое ионный душ.

 — Но ты уверен, что читать он умеет.

 — Да, Мэлгон отдельно хвастался всеобщей грамотностью... там все стены были в наглядных пособиях. Как ты думаешь, если на стенке начертить теорему Пифагора, это будет воспринято как знак доброй воли?

 — Скорее, как изощренное издевательство.

Мирддин покачался с пятки на носок и гордо обвел взглядом достигнутое.

 — Как мне первое время в Срединных землях такого не хватало, кто бы знал!

 — Например? — заинтересовалась Нимуэ.

 — Например, «Мерлин, принеси копарульку, там, в сарае за тяпками». А когда ты пытаешься уточнить, что это такое, они пытаются изобразить это... сельскохозяйственное оборудование с помощью мимики и жестов. Незабываемое зрелище.

 — Если он будет с нами так изъясняться, у нас будут проблемы, — заключила Нимуэ.

 — Проблемы будут в любом случае, — вздохнул Мирддин. — Ну что, начинаем?

 — Знаешь, мне кажется, что ему лучше по пробуждении первым увидеть не тебя. Исходя из предыстории, — задумчиво произнесла Нимуэ.

 — Пожалуй, — подумав, согласился Мирддин. — Но мне нужно знать, что происходит, — Он огляделся. — Если вон в тот угол воткнуть камеру, будет как раз обзор на всю комнату.

 — Нет, — решительно сказала Нимуэ. — Я оставлю комм включенным, и ты увидишь весь разговор. А следить за ним постоянно — это точно слишком.

 — В Каэр-Динен следят.

 — Тут не Каэр-Динен! Мирддин, кто бы ни был этот человек — он не больной, не младенец и не домашнее животное. За ним не нужен круглосуточный присмотр.

Мирддин покачал головой:

 — Ты не видела, откуда он родом. Помесь дурдома с зоопарком — это еще мягко сказано.

 — Вот и не будем уподобляться.

 — Уж прости, но представления о людях у тебя самые идеализированные.

Нимуэ подняла брови:

 — И на кого ж я, интересно, в своих представлениях ориентируюсь?

Мирддин мысленно извлек кубический корень из 317, выдохнул и махнул рукой:

 — Убедись сама.

Он набрал код открытия на капсуле и вышел.

Капсула чуть слышно зажужжала, провода и трубки, оплетавшие человека, пришли в движение, расплетаясь и скрываясь в гладких стенках, разомкнулись контакты, присоединенные к его нервной системе, скользнули прочь ленты, удерживавшие в одном положении тело. Последними раскрылись, на миг сделавшись видимыми, печати. Судя по почерку, накладывала их сама Эурон.

Стенки капсулы скользнули вниз и в стороны, находя себе опору. Антиграв отключился, капсула окончательно сменила конфигурацию, превратившись в подобие низкой кушетки.

Человек открыл глаза.

 — Я умер? — спросил он в воздух.

 — Нет, — ответила Нимуэ.

 — Жаль, — сказал он и опустил веки.

Нимуэ подождала. И еще подождала. И еще подождала. Потом бесшумно встала и вышла.