Онтологически человек - [57]

— А я-то думал — что ты делаешь в Кармартене. А у тебя было очередное плановое похищение младенцев.

— Ты прекрасно понимаешь, что это не доставляем мне никакого удовольствия. Но есть вещи, которые должны быть сделаны.

— Я всегда восхищался твоим чувством долга, Мэлгон. Ты же знаешь, сам я для подобного слишком... гедонист.

— Возможно, тебе стоило меньше общаться с Эпикуром.

Они посмеялись.

Вершину холма венчала широкая площадь, в центре которой высился круглый храм. Мэлгон гордо обвел рукой свои владения.

— Видишь? Ты утверждал, что невозможно создать стабильный локус. Что невозможно создать и поддерживать что-то, отделившись, за счет своих собственных сил. Но мне это удалось. Я создал идеальный город. Идеальный народ. Идеальный симбиоз между пастухом и стадом. Я поддерживаю их благосостояние — они меня кормят. Совершенна автономия.

Эльфин хмыкнул:

— А что насчет «генетических присадок»?

Мэлгон отмахнулся:

— А, это временные трудности. Был проект по увеличению одаренности, и в качестве побочного эффекта мы получили падучую. Издержки селекционного подхода. Поколений через пять, я думаю, нам удастся от нее избавиться. Видел бы ты, в каком состоянии я это племя подобрал! Кучка голодных дикарей, едва прикрытых шкурами. А сейчас? Я дал им науку. Архитектуру. Ремесла. Посмотри на них, Эльфин, это настоящее произведение искусства! Люди — это глина, из них можно вылепить что угодно. Нужно только приложить достаточное усилие.

— Благостная картина, — Эльфин потер подбородок. — Но, что бы ты ни говорил, Мэлгон, люди — народ падший и для таких... райских условий определенно не созданы. Напряжение неизбежно должно накапливаться, и мне интересно, как вы его сбрасываете.

— Существует такая мера, как общественное порицание.

— И в чем же оно выражается?

— В побивании камнями, как правило. С женщинами всегда какие-то проблемы. То одна вздумает румяниться, то другая носить каблуки, то изобретет длиннополое платье, чтоб скрывать свои дубоватые ноги... Разумеется, таких горожане предают смертной казни.

— Нда? И какова же твоя позиция как верховного божества по этому вопросу?

— Солнцеликий милостив. Смертные приговоры в Городе Солнца не приводятся в исполнение, пока сам приговоренный с ним не согласится. Смертная казнь происходит через побиение камнями. Дабы не осквернять город Солнца наличием палачей, казнь приводится в исполнение самими жителями города. Одновременно они возносят молитвы божеству и возносят рыдания о том, что им приходится отсекать с государственного древа гнилой побег. Впрочем, если кто желает покончить с жизнью сам, ему предоставляются все возможности для самосожжения.

— Знаешь, Мэлгон, — задумчиво сказал Эльфин. — Я должен принести тебе свои извинения. Когда ты сказал, что устройство твоего города меня поразит, я не поверил, и зря. Ты определенно превзошел самого себя.

Мэлгон самодовольно усмехнулся.

— Я знал, что ты оценишь.

— О, — протянул Эльфин. — Я оценил, не сомневайся.

Они прошли через гулкий храм с колоннами, хорами и алтарем и поднялись этажом выше, к галерее, опоясывающей купол по внешней стороне.

Мэлгон распахнул перед Эльфином дверь в довольно просторную комнату с высоким стрельчатым окном. Город отсюда был виден как на ладони.

— Это одна из келий вокруг храма, где живут священники и подвижники Солнцеликого. Аскетично, конечно, но правитель должен подавать пример своим подданным. Надеюсь, тебя это не смутит.

— Нисколько. Будь тут доска и кости, я бы даже предложил тебе сыграть партию. Как в старые добрые времена.

— Я бы даже согласился, — вздохнул Мэлгон. — Но фидхелл, шахматы, камушки и прочие сидячие игры у нас под запретом. Это неполезно. Но ты попал очень удачно — завтра финал больших состязаний, приуроченный к ежегодному празднеству. Ты сможешь увидеть цвет города во всей красе.

— Жду не дождусь, — ответил Эльфин.

Трон Солнцеликого был установлен у дверей храма. По правую руку поставили кресло для Эльфина. Рядом располагалась свита Мэлгона, так называемые соправители — Пон, Син, Мор и Рин. Они старательно не обращали на Эльфина внимания. Эльфин следил за ними краем глаза, но не слишком внимательно — между ними и Эльфином, конечно, не было слова о ненападении, но проблемы они бы не представляли и все вместе. Эльфин отлично знал эту породу — от них можно было не ждать подвоха. У приспешников Мэлгона всегда страдала инициатива.

Перед храмом огородили место для состязаний. Вокруг теснилась праздничная толпа. От любой другой толпы она отличалась только, пожалуй, одинаковостью и однотонностью одежды. Эльфин вгляделся.

Это было все равно, что вглядываться в песок на пляже — если ты не можешь найти различий, значит, ты недостаточно внимателен. Они отличались — прядью, как бы невзначай выпущенной из уставной косы, случайной складкой на уставной одежде, мимикой, статью, осанкой, походкой, и чем больше старались походить друг на друга, тем больше бросались в глаза самые мелкие различия — прежде всего, им самим.

Мэлгон скользнул взглядом поверх голов и удовлетворенно улыбнулся. В его глазах мелькнуло предвкушение.

— Победивший в состязаниях, — пояснил он, — получает титул Сына Солнца и удостаивается чести во имя спасения своей родины и всех ее жителей принести себя в жертву Солнцу.