Онтологически человек - [34]

— Держи!

Мирддин стал рассматривать этикетку в поисках состава.

— Дай сюда, — сказал Шон. — Все буквы читает, какие попадаются, — пояснил он Доновану. — Блейзов крестничек.

Шон открыл бутылку о край ступеньки и ткнул Мирддину обратно. Мирддин понюхал жидкость и аккуратно поставил сосуд на ступеньку.

— Нет, спасибо.

— Ты чего? — обиделся Донован. — Нормальное пиво, чего ты?

— Я не хочу, спасибо, — терпеливо пояснил Мирддин.

Шон скорчил извиняющуюся гримасу:

— Не обращай внимания. Он всегда такой. Ну, за здоровье, что ль? — он отсалютовал Доновану бутылкой. Донован повторил его жест, отхлебнул, потом поскреб в затылке и гаркнул:

— Джилл!

Раздался топоток, и из двери высунулась мордашка:

— Чего, пап?

Донован пошарил в кармане и выудил горсть мелочи:

— Мороженого купишь. Себе, матери и вон ему.

Мороженое оказалось льдом из яблочного сока, вполне съедобным, в отличие от сомнительной смеси солодовых производных со спиртом. Палочку от мороженого Донован разломил пополам, примотал к пальцу на ноге и сказал, что так сойдет.

У Мирддина это вызывало некоторые сомнения.

Как выяснилось, вполне обоснованные — на следующий день мизансцена повторилась почти дословно. Только Донован не прихромал домой сам, а его приволокли двое, по всей видимости, коллег по стройке. Донован висел у них на плечах и клял на чем свет стоит леса, ведро, мастера, болтавшего под руку, «этого болвана Джо, чтоб ему повылазило», удачу, судьбу, погоду, природу и почему-то родственников всех поименованных до седьмого колена включительно.

Завидев Мирддина, Донован, кое-как сгруженный на крыльцо, немедленно замахал руками:

— О! Мерлин! Парень, иди сюда, тебя-то мне и надо!

Мирддин, вместе с Шоном ковырявшийся в пригнанном на днях «Дагене» со скверным характером, обтер руки тряпицей и подошел.

— Мерлин! — обрадовался Донован. — Мировой парень, не какой-то там, — пояснил он сотоварищам. — Мерлин, я твою штуковину того... потерял. Как полетел вверх тормашками с лесов, так она и выпала куда-то, мы ее искали-искали, не нашли, — он попытался двинуть ногой и весь сморщился. — Ты бы мне новую сделал, а?

Мирддин покачал головой:

— Нет.

— Что значит — нет? — опешил Донован.

— Я сделал так вчера. Ты не поберегся и повредил себе еще больше.

— Подумаешь, палец! Что мне, не работать теперь? — возмутился Донован. — А семью я чем кормить должен?

— От того, как изменилось твое состояние по сравнению со вчерашним, твоей семье стало лучше или хуже?

Донован начал наливаться краской.

— Он еще издевается! Чувырло пучеглазое!

Подошел Шон.

— Дон, чего вопишь?

— Я этого твоего... выкормыша... по-человечески помочь прошу, а он кочевряжится!

Шон повернулся к Мирддину.

— Помочь Доновану так, как он хочет, я не могу, — пояснил Мирддин.

— Все он может, — проворчал Донован. — Не хочет только.

Шон оттащил Мирддина в сторону и зашипел вполголоса:

— Так ты не можешь? Или не хочешь?

— Я не умею лечить людей, — терпеливо сказал Мирддин. — Я могу сделать так, чтоб ему не было больно. Но я уже сделал так вчера, и видишь, чем это кончилось.

— Не хочешь, значит... — Шон скривился, как от кислого, повернулся назад к Доновану и гаркнул:

— Не может он!

Донован сплюнул.

— Толку дома даненыша держать, если от него из пользы один вред. И молоко киснет.

— Ты мне еще указывать будешь, что мне в моем доме делать, Донован? — зловеще спросил Шон.

Мирддин наблюдал за происходящим, не вполне понимая, как следует поступить. Шон и Донован замолкать не собирались. Кажется, это было что-то территориальное.

Из дома вышла Мойра и включилась в перепалку.

— Тебе лишь бы на чужую шею сесть и поехать, Донован Берк!

— А тебя, женщина, вообще никто не спрашивал!

Из окон начали выглядывать зрители и сочувствующие. Громкость нарастала. Так случалось довольно часто, Мирддин подозревал, что это нечто вроде местного вида спорта.

Он тихо прикрыл за собой калитку и направился по улице прочь. Через пару кварталов он нашел телефонную будку с пожелтевшим и распухшим от времени справочником, прижал плечом громоздкую трубку и начал скармливать допотопному аппарату монетки. С третьего раза ему удалось пробиться сквозь треск и шелест и убедить человека на том конце прибыть на Тисовую, 3, найти там Донована Берка и выяснить, что у него с ногой.

Оставалось надеяться, что из этого выйдет какой-то толк.

Мирддин повесил трубку и направился к реке.

В подступающих сумерках светлела узкая спина в низком вырезе платья. Над вторым позвонком трепетала прядь, по едва уловимым движениям открытых плеч можно было уловить мелодию.

Вот так слухи и появляются, подумал Мирддин.

— Тебя видно, — сообщил он, подходя и усаживаясь рядом на траву, уже начинающую желтеть.

— Так тут не ходит никто, — сказала Нимуэ.

С людьми никогда ничего наверняка неизвестно.

— Как знаешь, — Нимуэ потянулась было, чтобы очертить кольцо вокруг, но Мирддин осторожно перехватил ее, покачал головой, и вместо этого стянул с себя куртку и набросил ей на плечи.

Теперь их можно было принять за людей. Со спины. Издалека. Если не приглядываться. Ну, во всяком случае, Мирддин надеялся.

Нимуэ подняла брови:

— Лучше маскарад?

— Чем меньше мы тут шумим, тем лучше. Люди... хрупче нас, — он вкратце пересказал ей историю с «глушилкой» и тем, как все потом завертелось.