Они ведь едят щенков, правда? - [93]

— М-да, это просто ужасно. А вот у меня зато все так спокойно. Конечно, вначале вышла неприятность — Минди ткнула меня в живот, а потом ушла. А в остальном все тихо. Мой брат, добрая душа, привел в боевую готовность пятьдесят шестой полк вирджинских добровольцев — на случай, если сюда пожалует китайская АНО. Да, и в пятьдесят шестом имеется артиллерия. У них есть шестифунтовка. Правда, парень, который стоит за этой пушкой, торчит на оксиконтине. Но, как нам всем известно, на войну отправляются с той армией, какую имеют, а не с той, о которой мечтают. Да, сэр, мы тут ко всему готовы, в нашем форте «Рэндольф».

— Рэндольф, — повторила Энджел вдруг совсем другим — кошачьим — голосом. — Мамочка скучает по Рэндольфу. Можно, мамочка приедет к тебе поиграть? Я возьму с собой Барри. Ему нравится за городом.

Вот уже в третий раз за время этого разговора Жуку показалось, будто его хлестнули по лицу дохлой пикшей.

— Ты хочешь приехать сюда? Да еще с Барри?

— Ну, я не думаю, что Маффи будет возражать, или я не права?

Бац! — четвертый удар пикшей! Нет, это не просто беспечность. Это явно что-то более… клиническое. Что-то такое, что обычно заканчивается на «-патия» или «-изм». Надо будет порыться в интернете, отыскать подходящий термин. Да.

— Дорогой, — сказала она, хотя Жуку сейчас было совсем не до нежностей, — мне правда необходим отдых. Здесь такой цирк творился. Я на грани. Даже в уборную не могу выйти без того, чтобы не дать интервью. О боже, я тебе еще не говорила? Про нас хотят снять эпизод для «Шестидесяти минут». Там очень хотят, чтобы ты тоже принял участие.

— Ты даешь… интервью?

— Дорогой. Ты же вроде считаешься великим гением пиара? Ну да, я даю интервью. Куй железо, пока горячо. Я вертелась, как юла. У меня скоро голова отвалится. Вот моя позиция: конечно, мы спихнули индийской газете эту историю. Но это они позвонили нам первые. Я всем говорю, что у нас имелись надежные свидетельства, но мы не могли их раскрывать, желая защитить свои источники. Да, немножко шаткая позиция, — но кому сейчас до этого дело? Центр тяжести уже сместился в другое место. Теперь все ополчились на Пекин уже не из-за Шафранового Человека, а из-за тайваньского креветочного судна. А Шафрановый Человек уже немного… перезрел. Все-таки десять дней прошло. Все продолжают ждать окончательных результатов вскрытия, хотя сейчас это уже не важно. Ах да, ты слышал еще вот что? Сегодня утром сообщили, что Белый дом предложил похоронить его на Арлингтонском национальном кладбище. А тибетцы отказались — на том основании, что это слишком уж военное место! Как тебе это нравится, а? Ты что — правда не следил за всем этим? У тебя хоть телевизор-то есть там, в Вирджинии? Я тебе еще не говорила — мне поступило три предложения вести собственное шоу!

Жук подумал: Может, это какая-то форма синдрома Аспергера?

— Мне с тобой столько всего нужно обсудить. Тут возле ИПК до сих пор припаркованы три передвижные телестанции. Меня это уже начинает доставать.

— Ты же всегда любила передвижные телестанции.

— Теперь я люблю их значительно меньше. А у тебя там есть пресса?

— Есть. Но у жизни в деревне есть свои плюсы — например, подъездная дорога к дому длиной в милю. А ворота охраняют солдаты пятьдесят шестого полка — они отгоняют журналистов старинными ружьями с ударно-кремневыми замками.

— Мушкетами, — сказал Бьюкс. — «Энфилдами».

— Виноват — это не ружья, а мушкеты. Господи, какой удачный момент для фотосъемки! Кто знает — быть может, это приведет к тектоническому сдвигу в области защиты знаменитостей от папарацци? Нанимаешь себе полк времен Гражданской войны, и они располагаются лагерем у начала твоей подъездной дороги. Ну, может, придется доплачивать за шестифунтовку.

— Можно я приеду и привезу Барри? Он немножко нервничает из-за всего, что досталось его мамочке.

— Как бы это ни было приятно, — ответил Жук, — думаю, что сейчас не стоит этого делать, хотя здесь, у себя в округе Раппаханнок, мы очень гордимся гостеприимством. Я еще не знаю, как все сложится у нас с Минди, но мне бы очень не хотелось, чтобы она включила телевизор — и увидела, что ты подъезжаешь к моим воротам. Да еще с Барри.

— Жук, — сказала Энджел, — Маффи съехала от тебя. Понимаешь? Она теперь живет у мистера Летающие Конюшни. Смирись с этим фактом.

— Ее зовут Минди. Минди, слышишь? Потренируйся, попробуй произнести это имя. На тот случай, если тебе придется давать показания под присягой ее адвокатам, когда она затеет развод.

— Дорогой, — рассмеялась Энджел, — я столько раз имела с ними дело, что, наверное, и во сне со всем без труда справлюсь.

— Что ж, в таком случае я должен ощущать себя исключительно удачливым. Но мой ответ остается прежним: нет. Не приезжай сюда.

Молчание.

— Прекрасно. Если тебе нравится сидеть там с кучкой этих идиотов, ряженных солдатами Гражданской войны, и барахтаться в жалости к себе самому, — то желаю удачи. Боже упаси, чтобы я мешала твоему счастью.

— Энджел, — сказал Жук, — солдаты пятьдесят шестого полка — не «идиоты», как ты выражаешься. Они друзья и добрые товарищи моего брата. И они — быть может, единственная сила, которая стоит между мной и китайским Драконом.