Они пришли с войны - [12]

– Ты что, козел! – Колобок возмущенно отступил одной ногой в подъезд.

– От Колобка и слышу… – просто ответил я по детскому принципу: «Сам дурак».

Должно быть, его так и дразнили в детстве. И он сам, как ни странно, считал эту кличку обидной. Может, потому и в бандиты пошел, чтобы с обидчиками рассчитаться. И потому вулканически возмутился моими словами и ринулся вперед, прямо на меня своей круглой головой. Это было очень неосторожным движением, о чем я его предупредить просто не успел из-за его же стремительности. Есть категория людей, которые бодаться любят. И потому против них специально выработано хорошее средство – выставленный или даже резко выброшенный вперед локоть. Скорость движения собственного тела всегда сделает нападающему, наткнувшемуся на локоть лицом, больно. А если еще и ударить локтем навстречу… Естественно, я ударил – чуть снизу и навстречу. Меня так много лет учили этому удару, но при этом не учили жалеть противников, потому что они меня тоже не пожалели бы. И ситуация сложилась бы не в мою пользу. Особенно когда противников несколько. И Колобок, так и не узнав о том, что неаккуратность в движениях жестко наказывается, послушно лег прямо на первого, принявшего известковый душ. И почему-то обманул мои ожидания, не подпрыгнул после падения, как мячик. Третий парень еще стоял в подъезде, не зная, что предпринять, и для чего-то причесывая ладонью свою лысину. Время, что ли, тянул и ждал, когда я с мыслями соберусь и сообщу ему нечто кровно важное. А мне мое время дорого, и слова я берегу, как вид внутренней энергии. Кто словами часто разбрасывается, тот много энергии теряет и бывает к концу рабочего дня сильно истощенным. А мне еще предстояло потолок до утра добелить. И я, шагнув прямо на что-то ниже спины Колобка, честно дал последнему парню пинка в пах. Увесисто так приложился…

Парень, видимо, оказался сильно стыдливым и постеснялся визжать на весь подъезд. Уважаю мужественных людей! Но этот визг вместе со стоном застыли у него в широко раскрытых, готовых лопнуть козлячьих глазах. И мне осталось только подошвой, милостиво, без удара, столкнуть его, присевшего и зажавшегося, с лестничной площадки на короткий пролет лестницы до входных дверей подъезда. Парень скатился, так и не разогнувшись. Конечно, если разогнешься, катиться будет неудобно. Однако он и внизу не разогнулся. Не знаю, может быть, и сломал себе что-то типа шеи. Я рассматривать не стал. Я только показал, что тоже имею физическую силу, которую полностью в госпитале экспериментальной медицины не оставил. Сначала приподнял за шиворот Колобка и спустил с той же лестницы уже с прицельным пинком под известное место, которое не позволяет себе лодыжку отбить. Потом и известкового крупного парня, который в себя приходить не торопился, вытащил и бросил мордой вниз на лестничной площадке, поскольку ему, не сгруппировавшемуся, катиться по лестнице было невозможно трудно. Я вернулся в свое жилище и закрыл за собой дверь. Захотят войти – милости прошу. Я дошел до «оружейного сейфа» и вытащил свой наградной пистолет. У Колобка, помнится, тоже пистолет имеется. Кроме того, он и автоматом грозил. Значит, мои действия будут полноправной самозащитой, без всякого «превышения мер».

И только после этого я вдруг сообразил, что парней следовало бы просто «повязать» и сдать в ментовку. Передернув затвор и дослав патрон в патронник, с пистолетом в руках я снова распахнул дверь. Моих ночных гостей за дверью и даже на лестнице уже не было. И тут же за подъездной дверью послышался шум пробуксовывающих на асфальте автомобильных шин. Машина, видимо, рванула с места очень резво. Отчетливо слышалась бешеная «прогазовка». Я закрыл дверь, обернулся и тут только увидел у стены, между двумя металлическими банками с краской для оконных рам и дверей, завалившийся туда смартфон. Тот самый, что рассматривал «любитель» гашеной извести перед тем, как попытаться войти ко мне. Экран был темным. Я нашел кнопку сбоку и включил. На мониторе была какая-то совершенно непонятная мне графическая программа, не успевшая закрыться до того, как монитор войдет в «спящий режим». Три сложных графика сразу. И ни один из них мне ничего не говорил. Хотя, как мне подумалось, эта программа каким-то образом связана с капитаном Взбучкиным.

Вопрос был только в том, неожиданно понял я – с самим капитаном или с той трубкой, которую он пытался выбросить. Но это прояснить было несложно. Я прошел в комнату, нашел трубку в кармане своей «камуфлированной» куртки, вытащил и выключил ее. На смартфоне сразу изменилось изображение. Ломаные линии графиков превратились в прямые горизонтальные линии. Возникший вопрос был правомерен и понятен. Но сам я просто по недостатку компетенции был не в состоянии его решить. А решать его следовало хотя бы для естественного обеспечения собственной безопасности.

Например, самый естественный – что скрывала эта трубка. Но с этим вопросом разобраться было возможно. Второй вопрос – почему там, во время первого нападения, смартфон бандитов не показал, что трубка валяется в стороне. Они же могли просто подобрать ее и уехать, прикрываясь тем же самым пистолетом Колобка. Зачем брать на себя лишнюю статью, нападая на полицейских? Но факт оставался фактом – трубка для ее носителя являлась предметом серьезной угрозы. И при этом меня смущал тот факт, что бандиты приехали за капитаном Взбучкиным совсем не с угрожающим видом. Они даже свои бейсбольные биты оставили в машине. Скорее всего, и пистолет тоже. Иначе Колобок не постеснялся бы вытащить его после душа, который получил его товарищ, и уж тем более после удара копытом, то бишь коленом, прилетевшим по тому же адресу. Что-то здесь не связывалось в единую систему, и я отложил в сторону свою трубку, хотя уже собирался позвонить капитану Радимовой, чтобы рассказать о происшествии и попросить совета. Не стоит, наверное, подставлять женщину, пусть и опера уголовного розыска, который, защищая себя, может и оружие применить. Правда, не слишком умело, тем не менее умения у бандитов, надо полагать, еще меньше. При мне они его не продемонстрировали.