Они принадлежат всем - [8]

. Из-за них, собственно, сюда и приезжают.

Если с опытным проводником африканцем Ройбеном подняться в горы вдоль цементного водопровода до того места, где вода собирается в цементный бассейн и где начинается девственный лес, то можно вволю понаблюдать за этим семейством. Оно совершенно свыклось с соседством людей. Такого в Африке еще никогда не бывало. Те немногие удачные съемки горилл для кино, показывающие их как бы на воле, всегда проводились одним и тем же способом: человекообразных обезьян либо ловили, либо загоняли в вольеру и там снимали так, чтобы не было видно забора. К сожалению, во время съемок знаменитых фильмов об Африке этих животных дюжинами убивали, но об этом кинозритель и не подозревал. Этих громадных человекообразных обезьян, живущих почти исключительно на земле (а не на деревьях. — Прим. пер.), изображают в книгах, как правило, злобными и агрессивными.

«Баумгертельское» семейство горилл вначале состояло из большого самца и пяти самок, которые спокойно показывались среди бела дня. Но однажды горилла-муж заболел. Семья собралась вокруг умирающего и не оставила его даже тогда, когда он уже умер. Только при приближении людей гориллы-жены разбежались. При этом один из маленьких детенышей не последовал за ними, а остался возле мертвого отца. Этого детеныша Баумгертель приютил у себя и выкормил. Сейчас он живет в Лондонском зоопарке. Это одна из двух горных горилл, живущих в наши дни вне Африки.

В последнее время гориллы не появлялись на своем излюбленном месте, да их и вообще что-то не видно на облесенных склонах вулкана. Несмотря на это, я карабкаюсь со старым Ройбеном пять часов подряд вверх и вниз по лесистой горе. Меня интересуют следы горилл и чем они питаются. Ройбен показывает мне растения, служащие им пищей, и я их пробую. Они большей частью кисловатые или горьковатые, но не сладкие. Я собрался было попробовать большой древесный гриб, протянутый мне Ройбеном, как вдруг вспомнил, какая неприятность произошла несколько месяцев тому назад с моими друзьями, лесничими Национального парка Серенгети. Они сварили и поели грибов, росших в новой части Национального парка, и чуть после этого не умерли.

Леса на склонах «горилловой горы» все больше вырубаются для того, чтобы увеличить пахотные земли для местного населения. Будем надеяться, что «баумгертельскому» семейству горилл это не повредит и что ему не придет в голову переселиться в другое место, потому что без него в хорошеньком отеле станет слишком мало постояльцев…

* * *

Проезжая маленький городишко, мы зашли в парикмахерскую. Парикмахер — индус и не говорит по-английски. Мы лишь очень приблизительно можем объясниться на языке суахили, и поэтому ему никак не удается выведать у меня, откуда я приехал и что мне здесь надо. Если брадобрей, будь он коричневым или белым, не может обо всем расспросить свою «жертву», то терпи* прямо-таки физические муки.

Он украсил свой «салон» пестрыми картинами собственного производства, изображающими индийские дворцы и сказочные замки. Так как автомобили рисовать оказалось, видимо, слишком сложно, он их просто вырезал из журналов и наклеил прямо посередине своих произведений искусств.

Зато я разговорился со своим соседом, африканцем, шофером из Уганды. Его дядя, оказывается, политический деятель и вскоре должен принять участие в какой-то конференции в Нью-Йорке. Америку он знает, собственно говоря, лишь по ковбойским и детективным фильмам. Поэтому шофер страшно беспокоится о том, как бы не случилось чего с его дядей в Соединенных Штатах, где «повсюду разъезжают верхом и перестреливаются ковбои, а за каждым домом затаились гангстеры».

Я про себя посмеялся над таким странным представлением об Америке. Но тут же вспомнил, что и у моих земляков в Европе, да и у американцев подобное же ребяческое представление об Африке. Они искренне верят в то, что их там повсюду подстерегают опасности в виде львов, ядовитых змей, сонной болезни и «диких лесных жителей». В конце концов они черпают эти сведения об Африке из фильмов и книг о «Черном континенте», подобных тем, из которых африканцы выносят свое суждение о Соединенных Штатах.

ЧТО ЖДЕТ ЖИВОТНЫХ В КОНГО?

Что будет с национальными парками? — Незаметный герой, — Задохнулись в газовых долинах. — Приедут ли солдаты сегодня ночью? — Побег через границу. — Умеют ли носороги плавать? — Де Лейн убит. — Министр Гизенги во Франкфурте.

Я лежу в трусах на траве под палящим экваториальным солнцем и дремлю. Снизу, с реки, доносится глухой рев бегемотов. Кустики травы скрывают меня сверху от глаз постояльцев туристской гостиницы «Мвейа», построенной в Национальном парке королевы Елизаветы — этом огромном заповеднике Уганды. Пока он еще находится в ведении англичан.

С одиннадцати до двух часов мне действительно не остается ничего лучшего, как здесь, на высоте девятисот метров, поджариваться под палящим солнцем. За слонами, кафрскими буйволами и львами в это время наблюдать неинтересно: они сонно стоят в тени немногочисленных деревьев. Если бы я сейчас вздумал снять огромного слона, одиноко стоящего вон там, передо мной, на полуострове, то на фотографиях он вышел бы с абсолютно черными ногами и ослепительно блестящей спиной, потому что солнечный свет падает на него совершенно отвесно. Так что мне только и остается скользить взором по сверкающей поверхности озера Эдуард и изучать расплывчатые очертания противоположного берега, принадлежащего уже Республике Конго. Я сильно прищуриваюсь: так я вижу и яснее и дальше.