Они придут завтра - [18]

Костлявая рука голода замахнулась над всем Верхним Алданом. Здесь устанавливались свои неписаные законы жизни. До 1925 года бумажные деньги не признавались. Люди за все платили золотом. Хочешь помыться в бане — плати четверть золотника, сбрить усы и бороду — золотник. За пачку спичек старатель отмеривал золотник золота, за фунт соли четыре — пять золотников, за пуд муки — двадцать золотников, за сапоги — 25 золотников, за пуд масла или сахара — 40 золотников золота!

Одноглазый «король» спирта, опиума и морфия Ин До, почуяв такую добычу, переметнулся с бодайбинских и зейских приисков на Алдан. В таежных дебрях притаились игорные дома, притоны, опиокурильни. Нахально разгуливали сутенеры, наживавшиеся на продаже гулящих женщин. Иногда Сергею казалось, что все язвы, все болезни и пороки, весь гной старого мира революция соскоблила, смыла с тела молодой республики и выплеснула на Алдан. И для такой сволочи разведывать золотые площади? Вольдемар Петрович спокойно и рассудительно урезонивал юношу:

— Почему, сволочи? Они просто такие, какими их сделал, как изуродовал их царизм, капиталистический строй, жестокий мир наживы. Надо их брать такими, какие они есть, с их живучестью и умением мыть золото. Надо научиться ладить, работать и с такими. Да, у них пороки. Возможно, многие из этих пройдох и проходимцев так и подохнут со своими неизлечимыми пороками и язвами. Вымрут! Учтем и это обстоятельство. Главное же, дорогой мои, заставить их работать, добывать золото, не убивать в них веру в свой фарт, в свою звезду — нажиться! Разумеется, кое-кто из них попытается скупленное золото переправить за границу. Где и как их поймают и выпотрошат, это уже не наше с тобой дело. Это дело ЧК, пограничников. А наша главная забота, повторяю — всех занять работой. Пусть побольше намывают золота. Что не успеем скупить мы, государство скупит у них в другом месте. Никуда они от Советской власти не уйдут.

— Михаил Седалищев сообщил мне, — с тревогой в голосе заговорил Сергей, — в тайге появились уголовники, охотятся за «горбачами». Дураков, что открыто уносят золото в «жилуху», убивают на дорогах и в селах, а умных «горбачей», что прячут золото в кожаные пояса и тулупчики и пытаются незаметно выбраться, к железной дороге потайными тропами, душат в тайге. Сам видел разбитые черепа…

— Слыхал. Он и мне жаловался. «Худо в тайге. Не знаешь, с какого кедрача шишка на голову свалится. И какому кедрачу пожаловаться. Кругом кедрачи и все шумят…» Ничего, не пугайся, Серега. Будет и у нас настоящий порядок. Все приберем к рукам — дай срок. Паразиты есть, но ведь их не так уж и много. Основная же масса — это трудяги, честные люди. Вот построим здесь настоящий город для них, завезем сюда побольше хороших товаров и тогда старатели будут сдавать не часть, а все золото.

И чтобы этих людей не обдирали, как липку разные прохиндеи, Бертин стал уполномоченным Наркомторгпрома и Якутторга, политическим комиссаром. Со всей энергией и решительностью взялся он за решение продовольственной проблемы. По его настоянию на пароход «Соболь» погрузили 11 тысяч пудов продовольствия и осенью, несмотря на маловодье и близость зимы, отправили вверх по Алдану. Капитан М. В. Акуловский в этом труднейшем рейсе раскрыл весь свой талант, все свое искусство опытнейшего судоводителя. Он не только достиг Усть-Маи, выше которой суда в такое позднее время обычно не поднимались, а провел «Соболя» почти до Укулана. До Незаметного оставалось более ста километров. Отсюда большую часть груза старатели перенесли на себе, на своих рогульках, по таежным тропам.

В 1925 году пошли вход бумажные деньги. В этом же году якутский трест «Алданзолото» развернул геологоразведочные работы. Люди на приисках вздохнули облегченно.

А Вольдемар Петрович таял на глазах. Сергей видел, как его шатало на ходу, как он все больше прихрамывал, тяжело опираясь на палку. Лишь в марте 1925 года ему дали отпуск по болезни. Добрался до Москвы. На Незаметный Бертин возвратился в сентябре здоровым и с неуемной страстью снова по уши влез в старательские работы.

Но ему не дали долго помыть золото рядом с Сергеем и Эрнстом. «Ты коммунист, твое место там…». И пошло. С ороченской группы приисков перебросили в куранахскую группу, оттуда на прииск «Золотой», затем в трест «Алданзолото». 28 марта 1927 года он стал главным контролером по всем приискам и разведкам.

Присматриваясь и как бы примеряя свои шаги к поступкам Бертина, Сергей иногда приходил в отчаяние: нет, ему никогда столько не сделать. Вольдемар Петрович словно забыл о своих болезнях и продолжал взваливать на себя все новые и новые поручения обкома и Якутского правительства.

Раковский вспомнил, как Бертин встретил его в первый раз:

— В институте учился? Да такие тут у нас на вес золота! Будешь заниматься шурфовочной разведкой в бригаде Гилеева и наносить все на карту. Ребята славные. Есть остряки, но вы не придавайте значения их остротам…

А в бригаде как глянули на симпатичный нос Сергея, так и покатились со смеху: на всем Алдане ни у кого такого не было и не может быть! «Не нос, а олень на косогоре», — шутили по-дружески. Сергей от души смеялся вместе со всеми.