Они придут завтра - [17]

— Обогнал тебя Тарабукин, начальник… Он выше по ключу моет золото. В Тырканду оленя погнал. Хочет застолбить ключ и продать… Богатого купца ждет…

— Ты шутишь, Гаврила… Михаила Прокопьевича Тарабукина мы видели. И семью его, и родичей. Он сказал — оленей на свежее пастбище гонит, вниз по Орто Сале.

Ганька Матакан погасил трубку.

— Умный начальник не каждому слову верит. Язык без костей. Шалтай-балтай. Там, на ключе — богатое золото, Гаврила Лукин правду говорил. Не упусти фарта.

Вот как! Значит кто-то из спекулянтов узнал, куда идет партия Бертина, и опередил ее.

19 июня Вольдемар Петрович с товарищами снова поднялся к загадочному ключу. Лето выдалось сухое, жаркое. Ручеек совсем пересох. Гаврила Лукин сказал правду. Тарабукин мыл наносное золото. Бертин поднялся выше, и настроение сразу поднялось. Позже в этих: местах артель Дятлова из семи старателей с семидесяти тачек намыла 13 фунтов золота! Безымянный ключ назвали Незаметным, обставили заявочными столбами и записали в пользу Наркомторгпрома. Это было сделано как нельзя вовремя. С Тараканды пожаловали богатые «пенкосниматели» — спекулянт якут Рожин, золотоискатель Попов, китайцы Лю Дюн-чун и еще один, фамилию которого не запомнили. Опоздали!

Бертин, Сокикас и Низковских, вооруженные, на оленях выехали в Якутск докладывать правительству о счастливой находке. В пути встретили якута Маркова, он гнал для партии скот и вез муку. Это хорошо!

А в Якутске Вольдемара Петровича уже похоронили. Кто-то распустил слух — партию в далекой тайге перебили бандиты Тем радостнее была встреча. Возвратился В. П. Бертин на Незаметный уже уполномоченным Наркомата.

А банды, действительно, все еще волчьими стаями бродили по тайге. Одна из них ночью на Амге напала на якута Устинова и его спутников, доставлявших старателям муку и мясо. Однако Жмурова, жена старателя, и Устинов не растерялись. Они стали по одному уговаривать тунгусов бросить разбой и заняться добрым делом, — война давно кончилась и надолго, пора и за ум взяться. Тунгусы обезоружили своего вожака Алексеева и его помощника. Так и пришли на Незаметный — впереди Жмурова, в красном полушубке и штанах, с наганом на поясе, а за ней Устинов, тунгусы и привязанные к хвостам лошадей главари банды. Их передали на руки татарину Тимербаю. Бывшие партизаны и красноармейцы высказались за то, чтобы бандитов отправить в Якутск.

— Пусть их там судят по всем законам.

— Тайга свой закон! — зашумели, возражая, якуты и эвены. Артель подчинилась большинству, и бандитов судили неподкупным судом тайги, где каждый был и следователь, и прокурор, и судья. Могилу копали тунгусы, разоружившие вожаков. Делали они это охотно, дружно, с прибаутками.

Расстреливали Алексеева и его дружка якут Дмитрий, русский Жмуров и эвен, фамилия которого не сохранилась. Представитель от каждой народности. Это тоже закон тайги.

Главарь шайки стоял на краю могилы и курил трубку, глубоко затягиваясь. Его приземистый, низкорослый помощник повалился в ноги, моля о пощаде. Алексеев грязно выругался:

— Сволочь… Знал же, на что шел?

Обо всем этом Вольдемар Петрович узнал по пути на Незаметный в устье Селигдара от самого Устинова, вычитал из протокола суда, который тот вез в Якутск.

Сергей прибыл на Алдан несколько недель спустя. У свежей могилы ему рассказали, как молча рухнул в яму длинный, здоровенный бандит, а за ним туда же свалился и коротышка.

«А если бы тебе сказали — расстреливай бандитов, ты смог бы?» — Юноша подбросил в костер сухих сучьев и задумался.

Золотая лихорадка

По всей планете расползались фантастические легенды о Незаметном. Московские газеты писали в те дни:

«По таежным селам и городам Сибири ходят слухи один невероятней другого. Говорят про настоящие золотые горы, открытые в далеком таежном краю, на Алдане. Много партии в 10—12 человек, охотников за золотом трогаются на северо-восток, через дремучую тайгу, через болота и горные кряжи Алданского нагорья. Алдан является сказочным, непостижимым краем, куда пробираются только смельчаки».

Золотая лихорадка… Это как эпидемия, как пожар в лесу или потоп. Люди теряли рассудок и бросали все, не разузнав толком, что их ждет впереди. Сотни километров брели по болотам и топям, по нехоженой тайге и сопкам в погоне за фартом, за призрачным счастьем. Их засасывала трясина, они тонули на порожистых горных реках, гибли в пути и несли голодную смерть Незаметному.

Сергей видел, как почернел от забот и тревог Вольдемар Петрович, как притихла Татьяна Лукьяновна. Уже к осени 1923 года на Незаметном копошились в песках 180 старателей. Через два месяца их было уже 600, а через год 1200. Маленький сплоченный отряд В. П. Бертина из партизан и красногвардейцев растаял в этой массе вольных вооруженных людей, среди которых было немало отпетых авантюристов. Они стихийно «вывернули и вытряхнули» четырехкилометровый ключ Незаметный и перекинулись на Орочен, Пролетарку, Куранах и другие ключи. Этих людей надо было и кормить, и обеспечивать работой на золотоносных площадях, держать в узде.

Якуты все чаще заглядывали к Сергею, чтобы на своем родном языке поделиться с ним своими новостями и опасениями. На таежных тропах разыгрывались жуткие трагедии. Вот одна из них. В сентябре 1924 года с прииска Лебединого на Алдан почти без продовольствия тронулись 88 человек, были в этой партии женщины и 15-летний подросток. И никто не остановил, не посоветовал задержаться до весны, чтобы запастись едой и потом уже двигаться на Незаметный. Ослепленные страхом как бы не упустить свой фарт, люди доверились эвенкийскому шаману Дмитрию Степанову. Он завел их к Унгре, притоку Алдана, и, бросив на произвол судьбы, скрылся. Сколотив плоты, старатели без проводника спустились в Алдан. По реке уже плыли мелкие льдины. Приближалась лютая зима. Голодные искатели счастья выбрались на скалистый берег и, обессиленные, побрели в тайгу наугад. После того, как были съедены ремни, шкуры, в пищу пошли трупы тех, кто падал и умирал от бессилия.