Они появляются в полночь - [82]

Ночь была темная, хотя иногда сквозь завесу облаков пробивался луч лунного света, чтобы как-то обрисовать призрачные контуры скал, холмов или деревьев; почтовая карета немилосердно тряслась из стороны в сторону и вверх-вниз по неухоженной дороге, где немногие имевшиеся в округе средства транспорта пробороздили в ней глубокие колеи за многие месяцы пользования местными жителями ее негостеприимных долгих миль. Наш стряпчий также позаботился предупредить о моем приезде старого друга семейства доктора Портоса. Именно его любезным стараниям я был обязан за мое нынешнее средство передвижения. Кроме того, он пообещал встретить меня лично в ближайшей от имения деревушке.

И в самом деле, едва фаэтон показался на дворе местной харчевни, как на ее крыльце, гордости местного плотницкого дела, изрядных размеров бревенчатой конструкции, парадном крыльце появился он собственной персоной. Это оказался высокого роста сухопарый мужчина в квадратном пенсне, крепко оседлавшем его тонкий хрящеватый и породистый нос. Одет он был в плащ со множеством складок, какие обычно носят кучера, и зеленый цилиндр, который носил, сдвинув на сторону, что придавало ему слегка ухарский вид, эдакий, знаете ли, гуляка. Он приветствовал мое появление обильным потоком всяких вежливых слов, но что-то непередаваемое словами в его внешности заставило меня слегка насторожиться и не принимать его излияния близко к сердцу.

Точно уловить, что же это было, я не решился. Ничего, впрочем, в отдельности, а общая его манера, разве только холодность рукопожатия, производившего впечатление, что держишь в руках скользкую рыбу. Потом еще этот его приводящий в замешательство взгляд поверх стекол пенсне водянисто-серых глаз. Этот многоопытный пронизывающий взгляд в одну секунду пригвождал ноги к земле. К великому моему разочарованию, я тут же узнал, что пригвоздили меня к этому месту вовсе не случайно: я, как выяснилось, еще не доехал до места назначения. По словам доктора, имение находилось еще дальше, в стороне от местной столбовой дороги, и нам предстоит провести эту ночь здесь, на постоялом дворе. Но дурное мое расположение, вызванное этим сообщением, скоро развеялось от жаркого огня в камине и отличного ужина, которым он меня угостил. Вообще, как я узнал, в это время года проезжающих и путешествующих было немного, и мы сидели лишь вдвоем в просторной, обшитой дубовыми панелями зале столовой.

Доктор пользовал моего дядюшку как домашний врач, и, несмотря на го обстоятельство, что с родственником я в последний раз виделся немало уже лет назад, не скрою: мне было чрезвычайно любопытно узнать, что он был за человек.

— Барон был выдающимся человеком, его очень все здесь уважали, — пояснил мне Портос.

Искренность его высказывания побудила меня поинтересоваться вопросом, который давно уже меня занимал.

— А от чего умер дядюшка? — спросил я напрямик..

Свет от огня в камине разбрасывал красные искры в стакане вина доктора Портоса и янтарно золотил черты его лица, когда он ответил мне просто и прямо:

— От недостаточной полнокровности организма. Или вернее — малокровия. Насколько мне известно, этим недугом страдали многие его родственники по прямой линии. Фатальное, можно сказать, свойство.

Я замешкался на минуту, обдумывая его слова. Потом решился:

— По вашему мнению, почему он избрал меня своим наследником?

Доктору же Портосу нечего было и обдумывать, ответ его отличался исключительной прямотой.

— Вы принадлежите к другой ветви семейства, — сказал он. — Новая кровь, мой дорогой сэр. Свежая струя. Барон на этот счет отличался большой щепетильностью. Он твердо знал, чего хотел. А хотел он, чтобы добрые традиции его рода не угасли, не пресеклись.

От дальнейших расспросов он решительно воздержался, резко встав из-за стола.

— Таковы были точные слова барона, когда он лежал на смертном одре. А сейчас я бы предложил вам отдохнуть хорошенько, поскольку завтра нам предстоит дальняя дорога.

II

Эти слова доктора Портоса постоянно приходят мне на ум, когда я задумываюсь о теперешних своих проблемах. «Новая кровь, свежая струя…» Как эти слова соотносятся с теми мрачными легендами, которые рассказывают о моем доме местные жители? Тут, право, не знаешь, что и думать. Инспекционная поездка в эти места подтвердила самые худшие мои подозрения: прогибающиеся и провисшие перемычки в дверях и окнах, крошащиеся карнизы, изъеденная червями деревянная обшивка стен. Единственные обитатели дома — супружеская пара привратника и кухарки, которые в меру своих сил следили за домом с самой смерти барона; народ кругом живет угрюмый, пришибленный и невежественный — так мне объяснил доктор Портос. И действительно когда мы с Портосом посетили небольшую деревушку в миле или около того от барского дома, то ни одна дверь, ни один любопытствующий взгляд из-под ставень не заметили. А казалось бы, в деревенской скуке и глуши это самое естественное проявление реакции на незнакомых людей — нет, ни одна душа не показалась, когда мы проходили мимо их окон.

Само же здание, на мой взгляд, вполне можно охарактеризовать как жемчужину готической архитектуры, если, разумеется, смотреть на него издали. Перестроенное в немалой степени совсем не так давно, на руинах старого замка, серьезно пострадавшего от пожара. Реставратор, я так и не удосужился узнать, был ли им мой дядюшка или еще более ранний обитатель, явно питал недюжинное пристрастие ко всяким романтическим деталям: пристраивал башенки, обносил жилище рвом с водой и подъемным мостом, вдобавок еще и зубчатые проездные башни воздвиг. Когда мы обходили мои владения, но не стану забегать вперед, то шаги наши отдавались траурным эхом по пустому дому.