Они были не одни - [67]

О столкновении Зарче с будущей невесткой скоро узнало все село. Некоторые утверждали, что Василика поступила нехорошо, отказав свекру в такой безделице. Ведь все знают, каким весельчаком, каким лихим танцором был в молодости дядя Зарче! И сын весь в него: Петри и в танцах, и в песне, и на пирушке — всюду первый! И такой обходительный, такой приятный в разговоре!..

Взбрело же в голову старику протанцевать с невестой сына перед всем селом! Веселый человек этот Зарче, ничего не скажешь!.. Да и как не радоваться, когда у тебя такой сын, как этот молодец Петри, рассуждали крестьяне.

Однако Рако Ферра был иного мнения.

— Этого еще недоставало! — сказал он дочери. — Проклятый старик на глазах у всех оскорбил честную девушку. Ты хорошо поступила, Василика, что отказалась с ним танцевать. Так ему и надо: остался с носом. — И Рако, злорадствуя, потирал руки.

А Василика была в отчаянии. Чтобы угодить отцу своего любимого, она, ни с чем не считаясь, закрыла бы на все глаза и пошла бы с ним в пляс. Но в ту минуту ее крепко схватила за руку мать. Кого же ей было слушаться?

Вот и рождество прошло. Василика надеялась, что, может быть, в дни праздника их семьи помирятся и отец снова пригласит в гости Петри, как по обычаю зовут женихов. Но этого не случилось.

В рождественские дни в доме Рако Ферра перебывало немало гостей: кьяхи, жандармы, представители местной власти, но Петри не было: ему этой чести не оказали. И подарками, как того требовал обычай, семьи тоже перестали обмениваться.

— Ничего ему не посылать! — приказал Рако.

И не посылали!.. Как Василика ни упрашивала мать, как ни плакала над связанными ею для Петри теплыми носками, но послать их в подарок жениху ей не позволили. На второй день рождества все ранее предназначавшиеся для жениха подарки мать заперла в сундук. Так велел хозяин.

А Зарче со своей стороны прислал семейству Ферра подарки: пироги, яйца, теплые носки, мыло и карманное зеркальце. Подарки, правда, приняли, но пироги Рако выбросил собакам.

— Нет, мы им ничего не пошлем. Это вздорный, устарелый обычай! — сказал он.

А старика Зарче тем временем стали одолевать сомнения.

— Жена, что такое с нашим тестем? Почему он ничего не прислал в подарок Петри?

Жена только пожала плечами:

— Одна из родственниц Рако говорила, что нам нечего ждать от него подарков. Будто теперь правительство отменило этот обычай. Будто так говорил и начальник общинного управления и главный жандарм. — И, усмехнувшись, добавила: — Разве поймешь, в чем тут дело?

Пришлось Зарче проглотить и эту обиду.

* * *

Наступил праздник святого крещения. Уже с полуночи крестьяне, разряженные, отправились в церковь. Из Каламаса приехал поп Ристо — служить заутреню. После богослужения предстояло взять крест, поднять иконы и с ними отправиться к виноградникам, чтобы бог послал в этом году хороший урожай. Потом, на рассвете, должны были бросить крест в озеро, и счастливым окажется тот, кто, нырнув в ледяную воду, первым его схватит.

Маленькая сельская церковка к двум часам ночи была битком набита. Женщины стояли по одну сторону, мужчины — по другую. Теснота была такая, что дышать трудно. Священник с козлиной бледно-рыжеватой бородкой и худым, длинным лицом походил на святого, изображенного на одной из многочисленных икон, висевших в золоченых и серебряных окладах по стенам церкви. Голос у него приятный, но разобрать слова молитвы почти невозможно. Дьякон — человек весьма уважаемый в селе — пел очень задушевно, хотя его баритон и несколько дребезжал.

— Миром господу помолимся!.. Ами-и-инь! — этот припев повторялся без конца.

Недалеко от священнослужителей с торжественным выражением лица стоял Рако Ферра. На нем было новое пальто, сшитое по заказу в Корче; усы аккуратно подстрижены, подбородок чисто выбрит. Время от времени он морщил лоб, поднимал брови и, как следует прокашлявшись, хриплым басом подтягивал дьякону.

Женщины не могли стоять спокойно, все толкались: каждая хотела подбросить поближе к алтарю платок, чтобы священник, проходя с крестом, наступил на него. У жены Нгельи болен сын. Она положила ребенка на пол: пусть священник перешагнет через него, и тогда мальчик непременно выздоровеет. В задних рядах, по разным сторонам, стояли девушки и парни.

У всех молящихся был испуганный вид: многие размышляли о делах, о которых не следовало бы думать в божьем храме. Вот, к примеру сказать, Петри. Протолкавшись вперед, он подошел возможно ближе к Василике. Украдкой посмотрел на нее, улыбнулся, хотел что-то шепнуть, но это ему не удалось. Столько глаз следят за ними и столько ушей их слушают! Василика покраснела и опустила голову. В эту минуту она была очень похожа на святую Марию, икона которой висела рядом на стене.

Священник вышел через врата алтаря, поправил длинные волосы, почесал подбородок и громким голосом торжественно провозгласил:

— Господу богу помолимся, господу помолимся! — И протянул крест к верующим.

— Ами-и-инь — раздался голос дьякона, а за ним хриплый бас Рако Ферра и голоса стариков подхватили слова молитвы:

— Господи, боже наш! Ами-и-инь!..

— Помолимся господу об отпущении грехов наших! — предложил священник присутствующим и под звяканье кадила, среди клубов дыма от ладана вернулся к алтарю.