Онега - [7]

Мимо нас проплывают переправляющиеся через реку женщины. У них обычная деревянная лодка с тем характерным круто загнутым носом, которые встречаются на монашеских лодках в картинах Нестерова. Под непринужденными взмахами весел она легко скользит по воде. Женщины смеются.

— Эй вы, на пузыре! Подплывайте ближе, дайте разглядеть вас!

Куда там — подплывайте! Мы барахтаемся, как муха в блюдце, течение относит нас все дальше и дальше.

Нет, с этой лодкой нам нужно расстаться, и как можно быстрее. На следующий день она возвращается обратно в Москву в двух почтовых посылках. У нас стало легче на душе, и самое большое облегчение, наверное, испытывал сам хозяин.

А ружье осталось, нам пришлось таскать его до конца путешествия.

14. О СТАРЫХ ИЗБАХ И НОВЫХ ДОМАХ

Северные места вокруг Онеги считаются кладовой русской старины. Они сберегли исконно русское «оканье» в говоре. Не где-нибудь, а здесь, на холодных берегах Онеги, сохранились русские былины, воспевающие первую столицу матушки Руси стольный град Киев и подвиги древнего богатыря Ильи Муромца. Здесь быстрей, чем в любом другом месте, можно увидеть рубленую церковь, с фундамента до репчатой маковицы воздвигнутую одним лишь топором без единого гвоздя. Даже стародавний символ мужества и зрелости — допетровская русская борода в этих местах встречается гораздо чаще на лицах пожилых колхозников.

В своем деле Сева Перченков поборник нового, он работает в архитектурном институте, создает проекты рабочих клубов, санаториев, которые бы отвечали запросам не только сегодняшнего, но и завтрашнего дня. Он вместе со своими товарищами участвовал в конкурсе на лучший проект павильона для Брюссельской выставки, и этот проект получил одну из премий.

Но Сева жадно ловит старину. Северные могучие избы как олицетворение этой старины заставляют ликовать его архитекторскую душу.

Первые дни моего знакомства с ним я недоумевал: как же так, человек, который пытается в своих работах постигнуть завтрашний день, его вкусы, его удобства, восхищается отживающим сооружением, примитивной избой? Даже мне, далекому от проблем зодчества, видно, как неудобна изба. Потолки низкие, окна маленькие, скупо пропускающие свет, а двери такие, что каждый раз, проходя сквозь них, пробуешь крепость верхнего косяка собственным черепом. А что касается красоты, то, как архитектурное сооружение, они, на мой взгляд, ничто. Все сделаны по стандарту, редко-редко пробьется искорка творчества в каком-либо затейливом наличнике. Они бывают и красивы, но только как часть пейзажа. И эта красота, позавчерашняя красота старости, которой в свое время спели свои песни холсты Левитана, Остроухова, Архипова. Их не перепеть, да и нужно ли это тем, кто собирается строить завтрашний день?

Не сразу, из случайных разговоров, из наблюдений, на которые подталкивали меня эти разговоры, я начал понимать, что привлекает в русской избе современного архитектора Перченкова.

Изба не удобна?.. Нет, удобна, но только не с точки зрения современного человека, успевшего привыкнуть к городскому комфорту. Все в ней оправдано, ничего нет лишнего, а следовательно, и нелепого. Низкие потолки, мало воздуха? Да, но избы рассчитаны на то, чтоб жить в них, не ощущая мороза в самые лютые зимы. Если поднять потолки выше, то придется увеличивать печь. Русская же печь без того огромна, она занимает чуть ли не треть жилой площади. Поставить вместо одной русской печи две голландки, которые бы занимали меньше места, тоже нельзя, так как в голландке не испечешь хлеба, не согреешь пойла для скота. Недостаток же воздуха люди, работающие в поле, испытывают не так остро, как горожане. Низкие же потолки вынуждают делать и низкие двери, тем более что над дверями всегда располагались полати. Так же непрактичны были бы и широкие окна для северных изб, не говоря уже о том, что для крестьянина бревенчатая стена стоила дешево, а стекло дорого.

Каждая деталь, каждое украшение в русской избе подчинено необходимости, во всем строгая логика. Именно этой-то бревенчатой логике и удивлялся наш архитектор. Именно в этом древнее сооружение, примитивная крестьянская изба родственна лучшим образчикам современной архитектуры с их стенами из стекла и бетона, с их внешне модернистским обликом.

Меняется жизнь людей, меняются их потребности, вместе с этим меняется и понятие прекрасного.

15. СТАРИННАЯ ИКОНОПИСЬ

Из старины Севу интересовали не только избы…

Попадая в Третьяковскую галерею, я меньше всего обращаю внимание на один зал, а именно тот, где висят старые русские иконы. К чему мне эти темные лики, эти аскетические руки, сложенные в крестное знамение, эти нимбы, хитоны, — здесь младенчество нашего искусства, творческая сила еще не созрела, скорей от них — к искусству зрелому, к шедеврам Серова, Левитана, Сурикова!

А наш новый спутник оказался страстным охотником за иконами старинного письма. Только старинного! В позднее время если и создавались какие-то художественные образцы русской иконописи, то все они утонули в обильном потоке ремесленнической мазни, изготовлявшейся по заведомым стандартам.

Старую икону не так-то просто отличить от новой. Часто старая живопись в несколько слоев замазана позднейшими богомазами, которых смущало то, что иконы написаны не по привычным канонам. Помогают в поисках доски, на которых написаны иконы.