Она живая! Она живая! - [13]

— Надо понять, каким образом робот получил такую программу, — вмешался папа. — Как вам известно, тренер Тиг, мы с женой специалисты в программировании и уже давно работаем с искусственным разумом. Вернувшись домой, мы сразу разберем Франсин и посмотрим, удастся ли разрешить эту загадку.

— Надеюсь, вы разберетесь, в чем дело, — вздохнул Тиг.

— Пап, мы с Гейтсом месяцы ухлопали на модуль памяти, — сказала я. — Обязательно его разбирать?

Ответила мама:

— Я считаю, как раз его надо разобрать в первую очередь. В нем-то и должна крыться проблема.

Наши родители продолжали разговаривать с тренером Тигом, но дальше я не слушала. Гейтс уперся взглядом в пол. На душе у меня скребли кошки.

Понимаете, мы не привыкли к неприятностям. Вообще-то мы всегда на хорошем счету, не хулиганы какие-то, по которым тюрьма плачет.

Я была счастлива, когда собрание наконец закончилось. Мы вышли из спортзала и побрели по коридору. В дверях класса искусств я увидела других участников нашего кружка. На лице Розы играла широкая усмешка.

Я старалась смотреть вперед, притворяясь, будто не вижу ее.

— Вас исключили? — окликнула она нас.

— Нет. Только нашего робота, — отозвалась я, не сбавляя шаг.

На стоянке мои родители разговорились с мамой Гейтса, а мы с ним отошли к забору и стали наблюдать.

— Мама ни капельки не смыслит в роботах и компьютерах, — сказал Гейтс. — Она совсем сбита с толку.

— Мы все сбиты с толку, — ответила я.

— Она думает, что мы нарочно, — пробормотал Гейтс. — Она терпеть не может, когда ее вызывают в школу.

— Ничего, думаю, мои родители разберутся, — сказала я. — Давай с нами? Узнаем, что они хотят сделать.

На том и порешили. Молчаливая вышла поездочка. Никто не проронил ни слова. Мама и папа с задумчиво-отрешенным видом смотрели в ветровое стекло.

Миссис Бернард встретила нас на пороге, вооруженная шваброй. Когда мы с Гейтсом вошли в дом, она нахмурилась.

— А ведь я предупреждала, что с этой безумной машиной что-то не так, — сказала она. — Так и знала, что добра от нее не жди.

Я вздохнула.

— Похоже, вы были правы, миссис Бернард.

Мы с Гейтсом взяли из холодильника по пакету сока, осушили их до дна и пошли в гараж попрощаться с Франсин. Робот неподвижно стоял у стены, свесив руки вдоль туловища и понурив голову, словно понимал, какая участь его ждет.

— Я думала, она принесет нам успех, — проговорила я. — А мы даже не смогли научить ее нормально бить яйца.

У меня перехватило горло. Я чуть не разревелась. Мы ведь так много работали…

— Черт знает что, — пробормотал Гейтс.

И тогда Франсин подняла голову. Ее железный рот распахнулся, и откуда-то изнутри снова вырвался этот раздражающий смех.

— Урк! Урк! Урррк!

Я почувствовала, как меня охватывает бешенство. Взревев не своим голосом, я схватила Франсин за голову и оторвала ее!

Гейтс ахнул.

Дрожа от ярости, я держала голову перед собой. А смех не смолкал. Он звучал из головы у меня в руках.

— Урк! Уррррк! Уррк! Урк! Урк!

15

Гейтс зажал руками уши.

— Угомони ее! — завопил он. — Расколоти ее! Расколоти!

— Урк! Урк! Урк!

— Сдурел, что ли? — крикнула я. — Если расколочу, мы никогда не узнаем, почему она все это вытворяет!

В гараж влетел папа.

— Ну-ка выключи этот смех! — рявкнул он.

— Я… я не могу! — пролепетала я.

Папа выхватил у меня голову робота. Посмотрел на оборванные провода, болтающиеся под подбородком. Потом изо всех сил потряс ее.

— Урк! Урк! Урррррк!

Мерзкий звук наконец стих.

— Странно, — пробормотал папа, разглядывая голову.

— Она живая! Я знаю, она живая! — закричал Гейтс.

Папа усмехнулся:

— Уверен, есть объяснение куда лучше.

— Знаю, звучит как бред, — настаивал Гейтс, — но я прав. Она живая, даже без головы.

Папа пожал плечами.

— А я считаю, надо придерживаться науки. Мы не герои научной фантастики, понимаете?

— Надеюсь, что так, — вклинился в спор голос мамы. Обернувшись, я увидела, что она стоит в дверях кухни. — В наши дни роботы могут обрести недюжинный интеллект. В каком-то смысле они даже умеют думать самостоятельно. Но они не живые, Гейтс.

— Только в кино, — подхватил папа.

— Никто не программировал ее так противно смеяться, — возразил Гейтс.

— Ничего, разберемся, — сказала мама. — Роботы не смеются сами.

Я почла за лучшее промолчать. Не знала, что и думать. Это родителям легко придерживаться науки, они-то ученые. А я достаточно смотрела ужастиков, чтобы понять: иногда всякая жуть случается. И наука тут бессильна.

Папа вручил маме голову Франсин, а ее саму обхватил поперек туловища.

— У нас всех был тяжелый день, — сказал он. — Почему бы вам не подыскать себе занятие? Чтобы отвлечься от роботов и загадок.

— А вы что будете делать? — спросила я.

Мама придержала папе дверь, пока он заносил тело робота в дом.

— Разберем эту штуковину и исследуем каждый модуль и схему, пока не выясним, что с ней не так, — ответила она.

— А нам можно посмотреть? — спросила я.

— Нет. Извини. В нашей лаборатории слишком много секретных и хрупких вещей. Нельзя допустить заражения, дорогая.

— Заражения? — воскликнула я. — Так-то ты про нас думаешь? Мы вам что, типа микробы? Заразим вашу драгоценную лабораторию?

Папа засмеялся.

— Да. Вы нам «типа микробы». И никак иначе!