Она умерла как леди - [3]

– Я поссорилась с моим солиситором. Естественно, ни один священник никогда этого не сделает. И я не знаю ни одного мирового судью. Вы должны…

Рита оборвала фразу. Ее глаза бегали, словно она старалась подыскать нужные термины.

– Что я должен, дорогая моя?

– Вы должны дать мне какое-нибудь снотворное.

Она явно передумала – первоначально намечалось что-то иное.

– Доктор Люк, я сойду с ума, если вы не избавите меня от бессонницы!

– Да, но почему бы вам не обратиться к Тому?

– Том зануда. И он начнет читать мне лекции.

– А я не начну?

Рита улыбнулась. Лет тридцать назад от такой улыбки у меня бы закружилась голова. Сразу стерлись морщинки в уголках ее карих глаз, демонстрируя доброжелательную натуру, хотя и запутавшуюся в собственных эмоциях. Но улыбка тут же увяла.

– Доктор Люк, – продолжала Рита, – я смертельно влюблена в Барри Салливана. Я… я спала с ним.

– Об этом можно догадаться по вашему виду, дорогая.

– И вы догадались? – Она казалась ошеломленной.

– В какой-то степени. Но это не важно. Продолжайте.

– Полагаю, это вас шокирует.

– Не то что шокирует, Рита, но чертовски беспокоит. Сколько времени это продолжается? Я имею в виду то, что юристы называют интимными отношениями.

– Последний раз это произошло прошлой ночью. Барри гостит у нас. Он пришел в мою комнату…

То, что меня это беспокоило, слишком мягко сказано. Я почувствовал резкую боль в сердце, которая служила опасным признаком, поэтому закрыл глаза и подождал около минуты.

– А как насчет Алека?

– Он ничего не знает, – быстро сказала Рита. Ее глаза опять забегали. – В эти дни Алек, похоже, вообще почти ничего не замечает. И как бы то ни было, я сомневаюсь, чтобы он особенно возражал, даже если бы что-то заметил.

Снова те же опасные признаки…

– Люди замечают гораздо больше, чем вы думаете, Рита. А если говорить о справедливом отношении к Алеку…

– Думаете, я этого не знаю? – воскликнула она. Очевидно, мое замечание здорово ее задело. – Я люблю Алека. Это не ложь и не притворство – я действительно его люблю и ни за что на свете не причинила бы ему боль. Но вы не понимаете. Это не просто слепое увлечение или… зов плоти.

«Поскольку, дорогая моя, – подумал я, – вы, вероятно, сами верите, что говорите правду, пусть так и будет».

– Все это более чем серьезно. Я влюблена всем своим существом. Знаю: вы скажете, что Барри моложе меня. Но его это не заботит.

– А что заботит мистера Салливана?

– Пожалуйста, не говорите о нем так!

– Как?

– «Мистер Салливан», – передразнила Рита. – Как судья. Он хочет все рассказать Алеку.

– С какой целью? Чтобы муж дал вам развод?

Рита раздраженно покачала головой и окинула маленькую приемную таким взглядом, словно это была тюремная камера. Думаю, она искренне чувствовала себя как в тюрьме. Здесь не было никакой игры или притворства. Разумная и вполне уравновешенная женщина начала говорить и даже мыслить как восемнадцатилетняя девушка.

– Алек – католик, – сказала Рита, нервно теребя белую сумочку. – Разве вы этого не знали?

– Вообще-то нет.

Бегающие глаза остановились на мне.

– Он бы не развелся со мной, даже если бы я этого хотела. Но дело не в том. Я не могу нанести Алеку такой удар. Меня бросает в дрожь при мысли о том, как он будет выглядеть, если я все ему расскажу. Алек всегда был добр ко мне. А сейчас он стар, и у него никого нет, кроме меня.

– Да, это верно.

– Поэтому я не могу просто сбежать и бросить его, получу я развод или нет. Но я не могу и отказаться от Барри, доктор Люк! Наша тайная связь тяготит его не меньше, чем меня. Он не желает больше ждать, и, если я буду откладывать решение, кто знает, что может произойти. Все так запуталось… – Она посмотрела в угол потолка. – Вот если бы Алек умер…

Непрошеная мысль заставила меня похолодеть.

– Что вы намерены делать? – осведомился я.

– В том-то и беда, что не знаю!

– Сколько времени вы женаты, Рита?

– Восемь лет.

– А нечто подобное случалось с вами прежде?

– Нет, доктор Люк, клянусь вам! Вот почему я уверена, что это действительно… ну, великая страсть. Я читала и даже писала о ней, но никогда не знала, какова она на самом деле.

– Предположим, вы убежите с этим парнем…

– Говорю вам, я не хочу этого делать!

– Не важно – только предположим. Как вы будете жить? У него есть какие-то деньги?

– Боюсь, что немного. Но… – Рита снова заколебалась, собираясь мне что-то сообщить, но, к сожалению, снова передумала. Ее зубы блеснули между полными губами. – Я не говорю, что это неосуществимо. Но к чему думать об этом в такое время? Я беспокоюсь об Алеке. Вечно Алек, Алек, Алек!..

Рита начинала нести литературщину. Хуже всего было то, что она произносила высокопарные речи абсолютно искренне.

– Его лицо, словно призрак, постоянно присутствует между мною и Барри. Я хочу, чтобы он был счастлив, но в такой ситуации не может быть счастлив никто из нас.

– Скажите, Рита, вы когда-нибудь были влюблены в Алека?

– Да, по-своему. Когда я с ним познакомилась, он был очарователен. Алек всегда называл меня Долорес – имея в виду Долорес Суинберна.[4]

– А теперь?

– Ну, он, конечно, не бьет меня. Но…

– Когда в последний раз у вас была физическая близость с Алеком?