Она как все или Wild Thing - [4]

Муза. Что случилось с тобой? Что произошло?

Феофан. Ты не пьешь, да? А вот я... ваше здоровье, мисс Муза.

Муза. Не пью я... сколько раз можно повторять.

Феофан. Я еще не встречал... Как ты легко одета... вот ты все время твердишь, что ты, мол, моя. Или, вернее, была моя.

Муза. Была и есть.

Феофан. Я не могу больше оспаривать этот тезис. Да и с какой стати. Но мне нужны доказательства.

Муза. Доказательства чего?

Феофан. Ну как же... что ты, в самом деле, моя... и это так просто, так легко... (Обнимает Музу.) Как ты чудесна, как волнуешь меня...

Муза. Убери руки!

Феофан. Как возбуждают меня даже легкие, почти незаметные прикосновения...

Муза. Что же ты... зачем.....

Феофан. Ха... Ну, будь же, в самом деле, моей... Давай снимем...

Муза. Прочь! (Отбегает.) Ты понимаешь, что ты делаешь?

Феофан. Ага. Конечно.

Муза. Не смей!

Феофан. Но ты же сама говоришь, что пришла якобы мне помочь... разве нет? Ха. Ну, вот и давай...

Муза. Если бы ты мог понять...

Феофан. Куда уж мне... нет — так нет, я человек простой и ко всему привычный. Ложусь спать. Лучше я поехал бы к Вереницину! Ладно, спокойной ночи. Как пришла, так и уйдешь. Надоели эти игры твои.

Муза. Я не уйду! Я добьюсь своего!

Феофан. Что же она имеет ввиду... Может быть, в самом деле, утро вчера мудренее?

Михаил(икает, во сне). Кто и когда... М-да... Они приближаются...

КАРТИНА ТРЕТЬЯ

Прошло два дня. Феофан и Муза.

Феофан. Ты бы хоть съела что-нибудь...

Муза молчит.

Человек сидит у меня дома — ни ест, ни пьет, зато время от времени как бы развлекает душеспасительными беседами. Тебе жить негде?

Муза молчит.

Нет, мне не жалко... только ведь все, что происходит между нами — это так нелепо. Что будет потом, дальше? Чего ты хочешь от меня?

Муза(устало, но твердо). Чтобы ты вернулся...

Феофан. Ага... на путь творчества! Истинного творчества! Знаю! Наизусть! Но ты не знаешь реальности, ты рассуждаешь как бесплотный херувим и меня твои доводы не убеждают. Жизнь — это плоть, которая отчего-то порой преобразуется в дух. Но плоть — груба, стало быть, и дух тоже груб. И формы проявления духа грубы. И вообще, счастье — это теплое ружье.

Муза. Феофан, ты...

Феофан. Да, это я! Я! Ха.

Муза. Ты прежде был другим. Совершенно другим!

Феофан. Мне кажется, что если бы я встретил этого пресловутого, каким я был раньше... то ему бы ох как не поздоровилось... Как же надоело мне слышать про него... всем-то он хорош! Талантлив, умен, духовен до каблуков... идеи у его такие светлые — аж до пронзительного. А вот ты... Не буду, не стану тебя выгонять — хотя и мог бы! Ладно, посмотрим еще кто кого!

Муза. Ты не можешь меня выгнать. Не сможешь.

Феофан. Запросто.

Муза. Нет, не сможешь.

Феофан. Квартира, кстати, моя. Я тут прописан уже лет двести.

Муза. Ну и что же...

Феофан (разозлился). Что — что... да ничего! Подумаешь, Муза она... очень надо! Пошла вон! Живо! Ишь... (Аккуратно, но выталкивает Музу из квартиры.) Ну, вот так, и отчего же я не сделал этого раньше...

Неизвестно откуда и как, но точно не через дверь, вновь появляется Муза. Феофан ошарашен.

Феофан. Опять ты? Но как ты зашла? Я ведь запер дверь!

Муза. Дверь... что мне дверь? Но ты так ничего и не понял. Конечно, куда там... ведь плоть — груба.

Феофан. Что ей дверь... А что мне дверь... вообще, что такое дверь? Или окно... или стена... или... (Долго смотрит на Музу.) Может быть, поешь чего, а? Не хочет... Знаешь, я, конечно, во многом не прав... не хотел тебя обижать. Ну, вот ты сама врубись... разве я могу так быстро во всем разобраться и исправиться? Конечно же, нет! Да я и сам хочу! Как же мне все это надоело — богема, собутыльники, душевный — и не только — разврат... больше тебе скажу... если бы ты не появилась, то я бы... (Большая пауза.) ... руки бы на себя наложил! Да! Вот так вот! И не было бы Феофана! Я... я не мог в этом сознаться... дух противоречия... Ну да, люди не ангелы, они намного хуже. Тебе хорошо, ты то Муза! Ну а я... суета вся эта... не желаю, не могу так больше... Хватит! Ты не веришь мне... эх...

Муза. Мне так хочется поверить.

Феофан. Это так тяжело, когда не верят! Ужасно! Отвратительно! Весь мир сразу же, как бы становится мрачным, серым, таким вот позднее-ноябрьским... и кажется, все против тебя! Все! Понимаешь? Мерещатся опасности, одолевает душная усталость... свеча еще трепещет, лампочка мигает, холодильник гудит... и боишься, до боли, до судорог боишься, что погаснет она! Та, которая... И что никто не поможет, никто... угу! угу! угу! но — угрюмо, злобно молчит тишина... (Отдувается.)

Муза (несколько растерянно). Ну, я...

Феофан. Давно, давно я не писал по-настоящему... черт... Ха.

Муза. Главное начать... ведь ты заново начинаешь ходить.

Феофан. Учусь. Потихоньку... пока вот ползаю еще.

Муза. Я стану тебе помогать.

Феофан. Ну вот... конечно... (Смотрит на часы.) Ничего себе, скоро уже шесть.

Муза. Шесть часов? И что же?

Феофан. Ну, я имею ввиду... скоро ли произойдут со мной столь желанные для меня перемены...

Муза. Тут все зависит от тебя самого.

Феофан. Как же ты? Ты обещала помочь

Муза. Я-то конечно... но все же — помоги себе сам!

Феофан. Ясно. (Опять смотрит на часы.)