Она - [2]

Однако мой давний бойфренд подкинул мне денег, и какое-то время я смогу про­жить, не думая о них. Это подняло мне на­строение, несмотря на ужасное похмелье. Мы случайно встретились с ним вчера, и он спросил, как у меня дела. Я ответила, что по-прежнему в основном живу за чужой счет, на что он предложил мне свою по­мощь и протянул деньги. Потом мы пошли выпить в ресторанчик одного нашего обще­го знакомого, проболтали допоздна и разо­шлись уже за полночь. Он даже ни разу не коснулся меня. И такое бывает. Но как бы там ни было, когда мы с ним встречаемся, он всегда снабжает меня деньгами и угоща­ет. Именно снабжает, так как говорит, что возвращать не нужно, поскольку это дает ему ощущение того, что он еще жив. Он со­вершенно не верит тому, что у меня нет по­стоянного места работы и что живу я скрытно, стараясь не выделяться. Думает, что я придуриваюсь и что на самом деле я дочь богатеньких родителей. Мне кажется, по-настоящему я всегда любила только его.

Жаль, что я не вышла за него замуж. Со­гласно моим наблюдениям, примерно во­семьдесят процентов мужчин, сколько бы им ни исполнилось, считают, что женщи­ны из их окружения в той или иной степе­ни к ним неравнодушны. Должно быть, для таких людей жизнь поистине прекрасна. Однако к моей жизни, тоскливой, беспро­светно смутной, с неизвестным будущим, это не имеет никакого отношения.

Нельзя сказать, что я не хотела бы най­ти постоянное место работы или не заду­мывалась бы о том, чтобы выйти замуж и родить ребенка. И не то чтобы не было в моей жизни человека, с которым, при же­лании, я могла бы завести серьезные, дли­тельные отношения. Ну вот только как ни пыталась я себя убедить, такого желания так и не возникло. Мне кажется, я должна избавиться от своего прошлого. Я боюсь кого-либо по-настоящему впустить в свою жизнь, опасаюсь остаться непонятой. Я ни­когда не признаюсь в том, что ощущаю себя чем-то вроде болезнетворной бактерии, по­скольку само мое существование слегка оку­тано тенью смерти. Кроме того, что это при­вносит в отношения мужчины и женщины пикантный привкус горечи, в этом нет ни­чего хорошего. Я живу, несмотря на все свои многочисленные промахи и неудачи, и вот решил наведаться лично. Прости за при­чиненное неудобство. Дело в том, что ма­мы не стало пару месяцев назад, — объяс­нил он.

— Ах... Мне так жаль. Пожалуйста, при­ми мои искренние соболезнования. И ты пришел специально, чтобы сообщить мне об этом, да? — спросила я.

Несмотря на то что мы давно разорвали родственные узы, при мысли о тете, кото­рая всегда была очень добра ко мне, в гру­ди у меня защемило. В детстве Сёити про­изводил впечатление маменькиного сынка. Тетя всецело посвятила свою жизнь сыну, буквально молясь на него. Он был заласкан и избалован, хотя при такой доброй маме это вполне понятно. Я так считала с мало­летства.

Эта сердечность, присущая моей тете, отнюдь не была сродни благодушной бес­печности. Скорее она была родом из не­кой жизненной позиции повзрослевшего и успокоившегося человека, который, пови­дав плохое и хорошее, сумел разобраться, что к чему. Тетя была благородным и утон­ченным человеком, хотя в далеком про­шлом она была плохой девочкой и, поняв, как это может отразиться на ее будущей жизни, решительно изменилась. Как ни пыталась она скрыть свой глубинный страх перед собственным прошлым, я все же смогла его уловить.

В тот беззаботный день нашей послед­ней встречи, когда я и Сёити играли в се­мью, мы с мамой уже собирались уходить, однако тетя окликнула меня и, повернув­шись спиной к заходящему в вечернем са­ду солнцу, сказала:

— Буду говорить тихонько, поэтому ты не показывай виду.

Я поняла только то, что она собирается сказать мне что-то важное, и кивнула.

— Знаешь, я размышляю о том, чтобы удочерить тебя, если когда-нибудь тебе придется нелегко. Только ни в коем случае не говори об этом своей маме. Но я всерьез об этом думаю. Это очень сложно, и важно соблюсти все положенные процедуры, но все же...

Оранжевые лучи заходящего солнца слепили глаза, и тетино лицо я едва разли­чала. Тем не менее поняла, что она говорит серьезно, и ничего не могла возразить. Я не понимала, зачем она говорит мне все это. Однако мне показалось, что, будучи очень проницательной, тетя ощущала досадную тревогу перед смутной неопределенностью, которую я почувствовала после ее слов. В тот момент мы совершенно проник­лись друг другом.

— Помни и ни в коем случае не забывай, что я думаю об этом. Кроме того, здесь ли или где-нибудь в другом месте я в любом случае все подготовлю, чтобы приютить те­бя. Поэтому, если что-то случится, ты все­гда приезжай сюда. На листке бумаги я на­пишу наш адрес и телефон, и он будет хра­ниться во рту вот этой статуэтки.

Сказав это, тетя протянула мне стран­ную, похожую на каппа[2] фигурку не то до­мового, не то какого-то духа, которую я на­шла в тот день в глубине сада и поспешила принести тете.

Сделанная из бронзы, она была очень тяжелой. Когда я обнаружила ее, фигурка была покрыта патиной, но, после того как тетя, между делом болтая с мамой, натер­ла ее до блеска, она стала довольно краси­вой. В приоткрытом рте фигурки белела бумажка. Сама фигурка водяного едва уло­вимо сохраняла тетино тепло. Я бережно прижала статуэтку к груди, а затем поло­жила в свою сумочку.