Она друг Пушкина была. Часть 2 - [46]
Я. А. Потёмкин сражался во всех войнах, выпавших на его недолгий век. Он участвовал в боях под Аустерлицем и Фридландом, в русско-шведской войне 1808—1809 гг. В 1812 г. командовал егерской бригадой в армии Барклая де Толли, затем л-гв. Семёновским полком. Сражался он и на турецком фронте в 1828—1829 гг. В награду получил пост военного губернатора Волынской и Подольской губерний. Его последним полем сражения стала Польша.
Фикельмон в дневнике рассказала о встрече с генералом на обеде у княгини Белосельской-Белозерской 23 марта 1830 г.
Я сидела между генералом Сухозанетом и генералом Потёмкиным. Первый мне показался довольно безличным; второй по крайней мере с претензией на ум; не знаю, по праву или без права. Он вдовец, жена его была интересной особой. Недавно он повторно женился на молодой и довольно красивой девушке из не очень родовитой, но богатой семьи, к тому же наследнице.
Как я завидую русским исследователям! В их распоряжении богатые архивы и десятки генеалогических справочников! Не поверите — в библиотеках Болгарии не существует ни одной русской родословной книги! От «Русского биографического словаря» сохранилось несколько отдельных томов. Выручает собственная картотека и домашняя пушкиниана. И прежде всего, справочник Л. А. Черейского «Пушкин и его окружение» — увы! — далеко неполный и неточный. Выезжаю на логике и интуиции. Чтобы установить личность Потёмкиной, потратила целый день на просмотр источников. Ничего не нашла. Выручила Долли Фикельмон. В её дневнике натолкнулась на следующий пассаж:
Генералу Мейендорфу для его положения в обществе не хватает только богатства, и он ищет богатую жену. Красивые глаза малышки Потёмкиной, видать, заставили его решиться, потому что он очевидно ухаживает за ней. Она понимает, что, прежде чем плениться её глазами, он пленился её деньгами. И это заставляет её сторониться его. Но в помощь Мейендорфу его довольно красивое лицо, известность, блестящая репутация военного и желание нравиться[101].
Вот и всё. Долли ещё несколько раз упоминает и о Потёмкиной, и о Мейендорфе. Но ни слова о том, чем окончилось его ухаживание за богатой вдовушкой. Трудность атрибуции персонажей Долли в том, что она почти никогда не указывает их имён. В петербургском обществе в то время существовало три Мейендорфа — барон Александр Казимирович, муж Елизаветы Васильевны, урождённой д’Оггер. Его брат Пётр Казимирович, русский посланник в Берлине и Вене, женатый на сестре австрийского министра иностранных дел графа Буль фон Шауенштейн — графине Софье Рудольфовне[102]. И наконец, барон Егор Фёдорович (1792—1879) — командир л.-гв. Конного полка, генерал-майор — в ореоле славы, смелости и красоты, красавец дня, как пишет о нём Фикельмон. Черейский в справочнике называет имя его жены — Ольга Фёдоровна, урождённая Брискорн. Эта семья вошла в пушкинистику фактом присутствия Пушкина у них на балу 17 декабря 1836 г. Том самом балу, на котором он, выйдя из кабинета генерала в танцевальный зал, воскликнул: «Но где же он? Где?» Он имел в виду Дантеса. Пушкин был уверен, что в его отсутствие Дантес непременно вертится возле Натальи Николаевны…
Вновь просматриваю дневник Фикельмон. И опять удача:
Сестра Потёмкиной, недавно вышедшая замуж за Лёвшина, губернатора Одессы, не особенно красивая.[103]
Без всякой надежды заглядываю в справочник Черейского. Эврика! Глазам не верю: Вероятно знакомство Пушкина с женой Лёвшина, Елизаветой Фёдоровной, урождённой Брискорн.
Значит, генерал Мейендорф сумел-таки склонить малышку Потёмкину, сестру Елизаветы Фёдоровны Лёвшиной, выйти за него замуж! И зовут неизвестную Потёмкину (о ней — ни в одном источнике!) Ольгой Фёдоровной. В 1831 году ей было, по словам Долли, 20 лет. Значит, родилась в 1811 году. По сведениям Черейского, она умерла в 1852 г. на 41-м году жизни. Оказалось, что у её матери Ольги Константиновны (по первому мужу Струковой), вдовы тайного советника Фёдора Максимовича Брискорна, молодожёны Пушкины снимали свою первую квартиру в Петербурге на Галерной — с осени 1831 г. по весну 1832 г. Уф! День не пропал даром. В переписке родителей Пушкина с сыном и дочерью нашла упоминание о Брискорнах. И даже о свадьбе Потёмкиной. Вот оно: Г-жа Потёмкина выходит за Мейендорфа, — писала Надежда Осиповна дочери 29 декабря 1833 г. А 26 января 1834 г. сообщает о состоявшейся накануне свадьбе Ольги Фёдоровны с Мейендорфом[104]. Ниточка «Потёмкина» вытянула целую цепочку знакомых Пушкина — и саму малышку Потёмкину-Мейендорф, её мать Ольгу Константиновну, первого супруга Ольги Фёдоровны генерала Якова Алексеевича Потёмкина и второго — Егора Фёдоровича Мейендорфа, её сестру Елизавету — она тоже посещала салон Фикельмон, где могла встречаться с Поэтом, но главное, её мужа Алексея Ираклиевича Лёвшина, сослуживца Пушкина по Коллегии министерства иностранных дел в 1818—1820 гг., а затем по канцелярии Воронцова в Одессе. Впоследствии он стал товарищем министра внутренних дел, членом Государственного совета. Писатель, историк, автор многих трудов по этнографии, один из создателей Русского географического общества. Пушкин привлекал его к сотрудничеству в журнале «Московский вестник» Погодина. В нем в 1827 г. была опубликована статья Лёвшина о киргиз-кайсацком народе. Лёвшин, редактор русского отдела «Одесского вестника» (издавался на двух языках — французском и русском), опубликовал отрывок из путешествия Евгения Онегина — «Одесса». В примечаниях к «Истории Пугачёва» Пушкин ссылается на авторитетное мнение Лёвшина о происхождении яицких казаков, изложенное в книге «История и статистическое обозрение уральских казаков». Это исследование, по словам Пушкина, как и прочие произведения автора, отличается
