Она друг Пушкина была. Часть 2 - [22]

Русские тоже несли большие потери. Пострадали многие знакомые Фикельмон. Генералу Сухозанету оторвало ногу. Леонид Голицын — тяжело ранен. Как ужасно это кровопролитие, которого так легко можно было бы избежать! — восклицает графиня. После начала военных действий петербургское общество, очнувшись от безмятежности, охвачено беспокойством за судьбу близких, сражающихся в Польше. С тревогой ожидаются известия из армии. Прага — предместье Варшавы — наконец взята русскими после кровопролитного сражения. Поляки продолжают биться с изумительной храбростью, несмотря на численный перевес императорских войск. Об окончательной победе говорить ещё рано — обескровленная польская армия всё ещё не сдавалась. Бои велись в центре Варшавы, поляки охвачены решимостью сражаться до последнего патрона. Великий князь Константин, проявивший слабодушие, безволие и неспособность предотвратить конфликт, участвовал в истреблении дела своих рук — польской армии. Он по-своему любил своё чадо, гордился несокрушимостью своего идола. И сейчас пожинал плоды этой несокрушимости, выпестованной изнурительной муштровкой за пятнадцать лет его наместничества. Драконовские порядки в армии унаследовал от отца, императора Павла, на которого походил как две капли воды. Его пребывание в армии неуместно и шокирует, считала Фикельмон.

Говорят, император очень страдает, — пишет далее Долли. — Он чересчур чувствителен, чтобы не скорбеть о стольких жертвах — своих верных подданных и бунтовщиках, показавших такую доблесть, что даже русские по праву ими восхищаются. В других обстоятельствах они так же мужественно сражались бы за своего царя! Императрица печальна, потому что слишком женщина. У неё нежное и любящее сердце. Её хорошо приняли в Варшаве, ей там понравилось, она содрогается от проливаемой там крови и сожалеет о всех жертвах.

Ещё одно бедствие — холера!

Между тем на Россию обрушился другой спутник войны — холера. Эпидемия началась летом 1830 г. в Тифлисе, за два месяца добралась до Москвы — на севере и до Оренбурга — на востоке. Долли трепетала и за своих близких, и за несчастный российский народ: Это пагубное следствие войны с Турцией, бесполезной и ничего хорошего не принёсшей, стало ужасным бичом для такой малонаселённой страны. Болезнь быстро распространялась и без разбору косила людей, особенно в истекавшей кровью Польше.

Глубокая и мучительная агония Польши повергла нас в меланхолию… Пролились и ещё прольются потоки крови! — записала 13 мая 1831 г. Фикельмон. Польские волнения рикошетировали бунтами в Литве, Белоруссии и Подолье. А военные действия в Польше ещё продолжались. Люблин несколько раз переходил из рук в руки — то к русским, то снова к полякам. В городе свирепствовали голод и холера. Власти Люблина взмолились о помощи, и император в ответ назидательно изрёк: Блудный сын, видя, что гибнет, возвращается к своему истинному отцу! Двадцатилетняя графиня Елена Платер, облачившись в мужскую одежду, встала во главе отряда бунтовщиков. Сражавшийся в Галиции с шеститысячной польской армией генерал Дверники вынужден был сложить оружие. Но его жена разъезжала по Подолью и призывала землевладельцев поддержать восставших. Наконец непокорная подстрекательница была схвачена русскими властями. Уныние царило в столице, балы проходили скучно и безрадостно.

В начале июня петербургское общество стало переселяться на дачи. Перебралась в летнюю резиденцию на Чёрной речке и семья австрийского посла. Стояла великолепная погода, белые ночи придавали особое очарование утопавшим в сирени островам. А вести из Польши по-прежнему были тревожными. Неожиданно в Плоцке, где находился Главный штаб русской армии, умирает от холеры маршал Дибич. Недавно он был устранён императором от должности главнокомандующего польским фронтом. Этот удар сломил честолюбивого полководца. Позднее Долли скажет, что болезнь эта нападает на людей с сокрушённой волей. Дибич стал мишенью для холеры.

На его место назначили Ивана Фёдоровича Паскевича. Он был сыном полтавского мещанина, нажившего состояние на поставках соли в казну. Его военная служба началась в 1806 году. В 1808 г. в небольшом офицерском чине служил в квартирмейстерской части. Участвовал в Русско-турецкой войне 1809 г., затем в наполеоновских войнах. Шаг за шагом, двадцать пять лет с амбициозным упорством простолюдина делал свою карьеру. В начале двадцатых годов он уже командовал 1-й гвардейской пехотной дивизией, входившей в бригаду великого князя Николая Павловича. Сумел втереться к нему в доверие. И после восшествия Николая на престол началось его стремительное восхождение к вершинам военной и политической власти. В 1828 г. Паскевич получил звание генерал-фельдмаршала, титул графа Эриванского — за овладение Эриванью и присоединение к России двух персидских ханств. Отцом-командиром называл его Николай, гением величали окружавшие его льстецы. А хитрый хохол отец, лукаво посмеиваясь в усы, парировал с мужицкой прямотой: Що гений, то не гений! А що везе — то везе! Уж кто-кто, а он-то знал своего сына! Не везенье легкомысленного баловня судьбы, а унаследованные от батюшки умение держать нос по ветру, расчётливо использовать ситуацию и приписывать себе чужие заслуги. Своё честолюбие ловко прикрывал благодушием и угодничеством перед начальством. А перед подчинёнными расслаблялся — был груб и вспыльчив. Пушкин познакомился с фельдмаршалом на Кавказе. Догнав армию Паскевича в Карсе, он вместе с ней двинулся в Арзрум. Ночью на привале он был представлен генералу.