Она друг Пушкина была. Часть 1 - [94]
7. Допустим, что моя догадка верна. В таком случае позволю построить следующий силлогизм.
Посылка первая — Полетика была «Супругой» Дантеса.
Посылка вторая — она беззаветно предана своему возлюбленному, даже после того, как он увлёкся другой (если я кого люблю, то люблю крепко и навсегда).
Вывод: Полетика должна принять участие в отмщении Пушкину — составлении анонимных писем.
Выше я предположила, что именно ей пришла в голову эта идея. Но дабы никто не заподозрил «тройку» в причастности к пасквилю, необходимо было принять меры предосторожности. Припомню в этой связи догадку П. Е. Щёголева: Мы уже говорили о том, что обвинения Геккерена в сводничестве вряд ли имеют под собой почву. Но были добровольцы, принявшие на себя эту гнусную обязанность. К таковым молва упорно причисляет Идалию Григорьевну Полетику.[220] Щёголев ошибался в отношении Геккерена. Оставаясь главным режиссёром, проваренная в интригах старая дипломатическая лисица (выражение А. Ахматовой) умело спрятала концы в воду — на должность помощника режиссёра избрали сводного брата Полетики — Александра Строганова. Брат и сестра были в очень дружеских отношениях. Они сохранили их до конца жизни — у него, а не у других своих братьев — Сергея, Николая и Алексея, она поселилась после смерти мужа. Строганов знал о любви Полетики к Дантесу и, вероятно, лелеял надежду с помощью анонимки скандализировать Пушкину и вернуть Жоржа страдающей сестре. Вот вам и вторая причина, заставившая Строганова принять участие в заговоре против Поэта. Каждый из заговорщиков преследовал свои цели!
Итак, мой вывод, Идалия — генератор идеи пасквиля. Но переписывал его (или руководил перепиской), отсылал братец А. Строганов. Далее следуют непредвиденные «тройкой» события — первый вызов на дуэль, женитьба Дантеса, вторая дуэль. Смертельно раненный Пушкин. Уведомление об этом императора. Его неожиданная благосклонность к Пушкину. Его наказ Жуковскому утром 28 января: Тебе же поручаю, если он умрёт, запечатать его бумаги: ты после их сам рассмотришь (Жуковский в письме С. Л. Пушкину). А в них должны быть экземпляры пасквиля. Сколько из отправленных по разным адресам было передано Поэту, банда Геккерена тогда ещё не знала. Панический страх А. Г. Строганова — его могут распознать по почерку. На воре шапка горит! Хотя, как видим, за минувшие 160 лет никому в голову не пришла подобная мысль.
Заговор Тайной полиции
Вечером в доме голландского посланника у постели раненого Дантеса собрались заговорщики. Присутствовали и старшие Строгановы — Григорий Александрович и Юлия Павловна, а также супруги Нессельроде. Опытный дипломат Геккерен лучше других понимал, чем всё это может кончиться и для любимого сыночка, и для него самого, и, возможно, для Александра Строганова. Ситуация вынуждает Александра признаться родителям в своём участии в пасквиле. Их беспокойство, непонятная активность. Мать дежурит в доме умирающего Поэта, следит, чтоб не выкрали бумаги — ведь в них улики против сына. Сын приезжает туда, чтобы самому оценить ситуацию. Докладывает шефу жандармов о назревающем бунте, требует прислать жандармов. Отец неотлучно при Бенкендорфе. Ждёт очередных донесений из дома смертной тревоги.
Студенты — Павел Вяземский и его друг П. П. Ш. — решили увидеть портрет Пушкина работы Кипренского. Почтенная дама — а это была Строганова — выпорхнула в другую комнату и с ужасом объявила, что шайка студентов ворвалась в квартиру для оскорбления вдовы[221]. О том же рассказывала Бартеневу В. Вяземская: «Придите, чтобы помочь мне заставить уважать жилище вдовы». Эти слова графиня Юлия Строганова повторила неоднократно и даже написала о том мужу в записке[222]. Животный страх доводил её до истерики. Ей, как и её сыну, повсюду мерещились бандиты, которые собираются выкрасть какие-то бумаги покойного. В ужасе она плохо соображала. Об этом потом иронично скажет Жуковский: высокопоставленное (доверенное) лицо не подумало, что, конечно, не в его роли (!!!). Дело в том, что в то же утро она увидела в шляпе Жуковского три пакета и немедленно сообщила Бенкендорфу об их похищении Жуковским. Жандармский генерал Дубельт потребовал от него отчёта.
