Она друг Пушкина была. Часть 1 - [60]
Неожиданно в ноябре 1829 года уходит из жизни сын канцлера от первого брака — Виктор Меттерних — такой молодой, такой умный, с такими возможностями и блестящим будущим. Три смерти за несколько месяцев в семье Меттерниха — матери, жены, сына — жестокое подтверждение поговорки: Бог троицу любит! Графиня Фикельмон считает это суровой Божьей карой. Меттерних снова вдовец. К Меланье возвращается надежда на брак с ним. Она отказывает Хюгелю. В последний день января 1831 года графиня Зиши наконец становится третьей женой австрийского канцлера. А барон, чтобы заглушить боль, бежит прочь из Австрии — шесть лет странствует по Востоку.
Таков финал фатальной истории, разрушившей и матримониальные планы Хитрово. Усыновление незаконного сына Хюгеля было для Елизаветы Михайловны своего рода ходом ва-банк. Во-первых, в тот момент она не сомневалась в предстоящем браке дочери с Хюгелем. Во-вторых, надеялась, что такой благородный жест обяжет Хюгеля жениться на Екатерине. Ничего подобного — барона отнюдь не впечатлил сей поступок, его мысли были заняты другой. Хитрово стала упорно преследовать его. Вот свидетельство Меттерниха (его письмо графу Людвигу фон Лебцельтерну от 18.8. 1825 г.): Мадам Хитрово совершенно сумасшедшая; она таскает по всей Европе мадам Фикельмон, чтобы за неделю до её родов вернуть в Неаполь. Цель этой прогулки выставлять напоказ Екатерину и встретить её с Карлом Хюгелем, внебрачного сына которого возит с собой, не будучи его матерью. При этом она всем говорит: «Думают, что это мой мальчик, но — увы! — я не имею счастья быть его матерью!»[130] (Выделено мною. — С. Б.)
Казалось бы, к чему дальнейшие рассуждения на эту тему. Меттерних всё сказал: отец — Хюгель, Екатерина — не является матерью ребёнка. В таком случае кто же она? Самое вероятное — графиня Форгач. Возможно даже, графиня обещала выплачивать приёмной матери денежную помощь на воспитание ребёнка, своего рода алименты. При расстроенных средствах для Елизаветы Михайловны это было совсем немаловажно. Думаю, мои аргументы достаточно основательны, ибо в противном случае Хитрово совершила безрассудный поступок, взвалив на свои плечи такую обузу. При всём своём сумасбродстве, она была достаточно практичной женщиной. Ва-банк сгорел. Хитрово проиграла…
Легенды же о происхождении Эльстона от династии Гогенцоллернов сознательно поддерживались князьями Клари-Альдрингенами и Юсуповыми из аристократического тщеславия. Та эпоха была эпохой снобизма, ныне нам почти непонятного, — отметила по этому поводу Зинаида Бурке. Согласитесь, престижно иметь предками представителей прусского королевского дома! Два ранее не известных и впервые опубликованных 3. А. Бурке письма Д. Ф. Фикельмон сестре Екатерине отнюдь не убеждают в материнстве последней, как утверждают Иван Бочаров и Юлия Глушакова[131]. Судите сами.
Ты знаешь, что все мои мысли сегодня обращены к тебе, ибо ты в своём последнем письме говорила,что свадьба Феликса, по-видимому, состоится 14-го числа. Я беспокоюсь о том, что ты ещё не полностью оправилась после болезни, думаю об этом большом дне, который определит будущее Феликса, и образ мамы вновь заполняет всю мою душу! Уповаю на имя Феликс (Феликс по латыни означает счастье, фортуну) и верю, что в этот великий для него миг вместе с признательной любовью к тебе его сердце будет переполнено и любовью к маме. Пусть Бог, который очевидно покровительствовал предпринятому ею с такой смелостью поступку — усыновлению ребёнка, благословит и хранит нынешний союз! — письмо от 14 (26) января 1853 г. (Выделено мною. — С. Б.)
Это письмо, — пишет Бурке, — окончательно доказывает, что именно Е. М. Хитрово усыновила Эльстона и что только после её смерти в 1839 году её дочь Екатерина взяла на себя заботу о нём[132].
И дальше Бурке продолжает: В другом письме из Вены, датированном 7 (19) апрелем, говорится о вероятной беременности жены Феликса и о том, что если это подтвердится, то Екатерине предстоит испытать вместо её матери «чувство бабушки, а это — ещё одно счастье». Авторы «Итальянской пушкинианы» пересказали этот пассаж, но опустили слова вместо её матери. Сделали это сознательно и, следует сказать, не очень корректно для убедительности своей версии — матерью Феликса была Екатерина.
Яснее не скажешь — чувства бабушки, а не тёти, ибо формально приёмный сын Елизаветы Михайловны был братом Екатерины, а его дети — племянниками, но не внуками. Недаром эти два письма не были включены графом де Сони в его сборник переписки Фикельмонов с Е. Ф. Тизенгаузен…[133]
Екатерине Тизенгаузен вообще не везло с женихами. В двадцатых годах прошлого века носились слухи, что она собиралась также замуж за графа Огюста фон Брунсвика, что была помолвлена с сотрудником русского посольства в Вене Обресковым. В России Екатерина дважды была обручена, но каждый раз женитьба расстраивалась. В Петербурге у неё начался роман с одним из побочных внуков Екатерины II — с графом Василием Алексеевичем Бобринским, отставным поручиком лейб-гвардии Гусарского полка.
