Она доведена до отчаяния - [21]
– Когда закончишь – положи на стол и иди на исповедь, там все седьмые классы. Ты не забыла мантилью?
По коридору простучали ее босоножки. Одна из флуоресцентных ламп смешно фыркала и жужжала, подчеркивая непривычную тишину в классе. Я оглянулась на ряды пустых парт, и меня захлестнуло сочувствие к мисс Лилли. На ее столе стоял серебристый термос, окруженный информационными письмами и памятками от сестры Маргарет Фрэнсис, директрисы. Когда я взяла потрепанный томик стихов, он сам открылся на «Оде греческой вазе». Многие места подчеркнуты, фразы обведены. Текст испещряли маленькие стрелочки и условные обозначения с восклицательными знаками.
Плетенная из соломки сумка учительницы осталась на стуле. Я взяла ее и открыла. Поглядывая на дверь, достала ключи от машины, пачку «Уинстона» и коричневый пластмассовый флакон с таблетками. На ярлыке значилось: «Сандра Лилли. Принимать по одной перед сном при необходимости. ОТПУСК СТРОГО ПО РЕЦЕПТУ». В кошельке лежали пятидолларовая бумажка, три четвертака и несколько марок по семь центов. За мутными, поцарапанными целлофановыми окошками были фотографии: блондинка с объемным прозрачным начесом, пожилая пара перед многоярусным тортом и черно-белый снимок самой мисс Лилли с каким-то мужчиной на пляже. Учительница стояла с мокрыми жидкими волосами, лямки лифчика спущены, а мужчина был в темных очках и с наметившимся брюшком.
Я мысленно убрала его с фотографии и подставила вместо него Биг-Боя из суперетты. Мисс Лилли и Биг-Бой лежали на песке и целовались. Вокруг никого не было. Они терлись друг о друга, а затем вдруг оказались обнаженными.
Подняв глаза, я увидела красную виниловую тетрадь Розалии. План родился в совершенно готовом виде, как подарок от Господа.
Сложив вещи мисс Лилли обратно в сумку, я подошла к парте Розалии и взяла ее учебник по религии, затем сходила к своей парте и подложила Розалии свой.
Мисс Лилли мне улыбнулась, когда я присела на скамью к семиклассницам. Я улыбнулась в ответ, ощущая необъяснимую уверенность. В исповедальне я подождала, пока отец Дуптульски откроет свое окошечко.
– Благословите меня, святой отец, ибо я согрешила. Моя последняя исповедь была три недели назад. С тех пор вот мои грехи.
Я призналась, что была невежлива с бабушкой и чертыхнулась одиннадцать раз по разным поводам. Затем я самым робким голосом поведала, как, порочно сидя без дела, увидела, что моя хорошая подруга Розалия Писек обезобразила свой учебник по религии гнусным, аморальным рисунком. Я сама с изумлением прислушивалась к коварно-обольстительным интонациям в своем голосе:
– На самом деле, святой отец, Розалия неплохая. Я уверена, она не хотела… За эти и все другие совершенные грехи я искренне раскаиваюсь.
В качестве покаяния отец Дуптульски назначил мне десять раз прочитать «Аве, Мария», что показалось мне вполне соразмерным наказанием как пособнице преступления. Я опустилась на колени и помолилась – не о прощении, а о том, чтобы мои расчеты оказались верными и тайна исповеди больше соблюдается для убийц, чем для детей.
Во время урока, когда мисс Лилли объясняла апострофы, в класс вошла сестра Маргарет Фрэнсис.
– Мисс Лилли? – сладко сказала она. – Мы проводим проверку учебников у седьмых классов.
– Но разве это назначено не на завтра? – растерялась мисс Лилли.
– Она пройдет сегодня. Прямо сейчас.
После уроков Стася кружила у школы, нетерпеливо спрашивая всех подряд:
– Вы не видели Розалию? Вы Розалию не видели?
Розалии Писек в четверг на занятиях не было, но прошел слушок о ее проступке, равно как и о назначенном ей наказании, которое превзошло суровостью все, что видывали стены Сент-Энтони. Каждый день до самых осенних каникул сестра Маргарет Фрэнсис будет рисовать на доске крест, и Розалия в течении часа будет стоять, прижав нос к центру креста.
В тот день я шла домой с ощущением такой легкости, что с каждым шагом готова была воспарить, как ангел. От ощущения собственного могущества я здорово проголодалась и начала есть картофельные чипсы из пакета, когда Конни еще пробивала мои покупки.
Бабушка смотрела, как я пальцем подбираю крошки и крупинки соли по уголкам пакета, а затем приканчиваю два пудинга из тапиоки, приготовленные на ужин.
– Господи милостивый, сегодня ты нагуляла хороший аппетит, – обрадовалась она.
– Это свободная страна, бабулечка.
Вечером я вытащила из-за комода мамину летающую ногу и впервые увидела, что она прекрасна. И повесила картину над кроватью.
Глава 4
В январе из больницы нам вернули новую версию мамы – улыбчивую дерганую женщину с выщипанными бровями. Она курила сигареты с ментолом и снова стала стройной – стройнее, чем когда-либо. Худой. Костлявой. Она рассказала мне, что половину срока в больнице проходила по территории с шагомером на ноге, раздумывая о всяком разном и сгоняя выросший сзади «чемодан». Общий мамин «пробег» составил три четверти расстояния до Калифорнии.
В ее первые выходные дома мы вместе смотрели шоу Эда Салливана с «Битлз». Мама, сидя рядом со мной на диване, постукивала ногой в такт музыке. Я беззвучно взывала к Полу Маккартни обратить на меня внимание. Бабушка, сидя отдельно, качала головой и хмурилась.
Эти дневники раскрывают сложный внутренний мир двадцатилетнего талантливого студента одного из азербайджанских государственных вузов, который, выиграв стипендию от госдепартамента США, получает возможность проучиться в американском колледже. После первого семестра он замечает, что учёба в Америке меняет его взгляды на мир, его отношение к своей стране и её людям. Теперь, вкусив красивую жизнь стипендиата и став новым человеком, он должен сделать выбор, от которого зависит его будущее.
Писатель Дмитрий Быков демонстрирует итоги своего нового литературного эксперимента, жертвой которого на этот раз становится повесть «Голубая чашка» Аркадия Гайдара. Дмитрий Быков дал в сторону, конечно, от колеи. Впрочем, жертва не должна быть в обиде. Скорее, могла бы быть даже благодарна: сделано с душой. И только для читателей «Русского пионера». Автору этих строк всегда нравился рассказ Гайдара «Голубая чашка», но ему было ужасно интересно узнать, что происходит в тот августовский день, когда герой рассказа с шестилетней дочерью Светланой отправился из дома куда глаза глядят.
Роман современного шотландского писателя Кристофера Раша (2007) представляет собой автобиографическое повествование и одновременно завещание всемирно известного драматурга Уильяма Шекспира. На русском языке публикуется впервые.
Автобиографичные романы бывают разными. Порой – это воспоминания, воспроизведенные со скрупулезной точностью историка. Порой – мечтательные мемуары о душевных волнениях и перипетиях судьбы. А иногда – это настроение, которое ловишь в каждой строчке, отвлекаясь на форму, обтекая восприятием содержание. К третьей категории можно отнести «Верхом на звезде» Павла Антипова. На поверхности – рассказ о друзьях, чья молодость выпала на 2000-е годы. Они растут, шалят, ссорятся и мирятся, любят и чувствуют. Но это лишь оболочка смысла.
Однажды учительнице русского языка и литературы стало очень грустно. Она сидела в своем кабинете, слушала, как за дверью в коридоре бесятся гимназисты, смотрела в окно и думала: как все же низко ценит государство высокий труд педагога. Вошедшая коллега лишь подкрепила ее уверенность в своей правоте: цены повышаются, а зарплата нет. Так почему бы не сменить место работы? Оказалось, есть вакансия в вечерней школе. График посвободнее, оплата получше. Правда работать придется при ИК – исправительной колонии. Нести умное, доброе, вечное зэкам, не получившим должное среднее образование на воле.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Элли и Шарлотта знают друг друга уже давно – но они никогда не были подругами. Все, что их объединяло, – это чувства к Дэвиду. Для Элли он был первой настоящей любовью, а для Шарлотты стал мужем…Однако время способно залечить любые раны – и Элли тоже обрела собственное счастье. Казалось бы, прошлое осталось далеко позади.Но несчастный случай вновь сводит Элли и Шарлотту. Дэвид оказывается в больнице, в очень тяжелом состоянии. И теперь одной из них предстоит забыть все обиды и принять решение, которое может спасти Дэвиду жизнь…
Прошло 733 дня, как умерла мама Джесси, 45 дней, как ее отец женился на другой, 30 дней, как им пришлось перебраться в Лос-Анджелес, и всего 7 дней, как Джесси перешла в новую частную школу. И именно тогда ей на почту приходит письмо от таинственного незнакомца. Он хочет стать ее виртуальным наставником и помочь освоиться в школе, а еще… ему действительно интересны ее мысли и переживания.Может ли она полностью доверять своему новому другу? Или это всего лишь чей-то злой розыгрыш?Очень скоро, незаметно для самой Джесси, их дружба перерастает в нечто большее.
Уютный мирок привилегированной закрытой школы-интерната накрыла тень Второй мировой войны, и все, что казалось в нем привычным и незыблемым, вдруг утратило ясность и однозначность… Между двумя друзьями – замкнутым, одаренным студентом Джином и спортсменом, настоящим сорвиголовой Финеасом – происходит собственная война, стирающая юношескую наивность и погружающая героев в мир реальности… «Сепаратный мир» – это история о взрослении, дружбе и предательстве, трусости и раскаянии!
У Сьерры целых две жизни. Одна в Орегоне, где ее семья выращивает рождественские ели. А вторая — в Калифорнии, куда они уезжают каждый год накануне праздников, ведь там находится главный елочный базар. А еще у нее есть прекрасные подруги и интерес ко всему, что происходит вокруг. У Калеба одна жизнь. И ее не назовешь простой. Несколько лет назад он совершил огромную ошибку, за которую до сих пор расплачивается. Сьерра и Калеб очень разные, но их встреча происходит в самое волшебное время года, когда сердца полны надежд, а чудеса реальны.