Он пришел. Книга первая - [17]

Через несколько минут они появились в гостиной вдвоем. Лазурно-голубые глаза ребенка сильно выделялись на лице младенца. Его взгляд был целеустремленно направлен в сторону жены р. Моше-Хаима. Рабай попытался мысленно обратиться к мальчику, но это не принесло никакого результата. А вот лицо Естер почему-то покраснело. Рабай догадался, что между маленьким Божьим созданием и его женой ведется односторонняя беседа. Он был прав.

= 5 =

«Скромная! Терпеливая! И любимая жена любимого человека! – с этими словами малыш обратился к Естер. – Твой муж выбрал правильную позицию. О самом важном пусть объяснится его жена, которая совсем недавно уже высказала свою точку зрения по поводу чудес в больнице при родильном отделении. Но в больнице отсутствовала твоя тень». И он предоставил время для ребицин, чтобы она, обдумав свой ответ, ни в чем не ошиблась.

Естер отвела свой взгляд от младенца и, посмотрев в сторону рабая, глазами показала мужу на ребенка. Рабай Моше-Хаим понял ее взгляд и решил перехватить инициативу этой беседы! Он закрыл глаза и помыслил: «Я считаю, что нам следует объясниться!» На что получил исчерпывающий ответ: «Перекладывая ответственность происшедшего на женскую интуицию, ты самопроизвольно отказался от общения со мной. Вспомни, что сказал Шимон бар Йехайя, когда его жене стало известно местонахождение ее мужа и ее сына! Теперь, благодаря помощи Господа Бога, Всесильного моего, мне предстоит непростое общение с твоей женой! Прощай, Моше-Хаим! Святой, да не перестанет быть имя ЕГО Благословенным, возможно, позволит нам встретиться когда-нибудь в этом мире! И вот! Помни. Не всегда рассказанная правда лучше молчания». Рабай теперь только понял, что допустил ошибку, рассказав обо всем своей жене Естер. Он открыл глаза, и все увидели его крупные, но тихие слезы, текущие по волосатым щекам и пропадающие в жесткой кучерявой бороде. Моше-Хаим сказал: «Отвечай ему, Естер! И да пребудет с тобой Всесильный Израиля!»

Сара и Мордехай переглянулись. У Мордехая было что спросить! Но р. Моше-Хаим приложил указательный палец к своим губам, показав этим, что сейчас не время для общего разговора. Затем он показал, что следует делать в этот момент. Он взял чашку и стал не спеша наливать из самовара кипящую воду. Взяв щипчики, расколол сахар и вприкуску стал пить чай. Родители младенца поступили так же. В гостиной наступила тишина.

Естер подняла свои темно-зеленые глаза и посмотрела в сторону мальчика, так как ощутила на себе его пристальный взгляд. Его губы выражали чуть заметную улыбку, которую, кроме ребицин, никто не приметил. Она успокоилась и между ними двумя начался заключительный разговор. Естер сжала на своей груди пальцы рук и обратилась к младенцу в мыслях своих: «Скажи, что самое благое?»

«Ты задала вопрос, который вышел из уст Йоханана бен Закая для его пяти учеников. Им был принят ответ пятого ученика Эльазара бен Араха, который сказал: «ДОБРОЕ СЕРДЦЕ». И он же ответил учителю, Йоханану бен Закая, на вопрос «Что самое дурное?» – «ЗЛОЕ СЕРДЦЕ». Ты изучаешь: «Трактат Авот» (поучение отцов). Однако поступок Мириам бат Йохевед, сестры Моше, почему-то не пришел на твою память! А ведь ты в разговоре с другими не раз упоминала это учение из книги книг, из ТОРЫ», – сказал сын Сары.

Естер встала и повернулась к стене, обращенной на восток. В ее голове закрутилась мысль: «Мои глаза видят и мой разум слышит посланника от Всесильного нашего! Видно, не дойдут мои ноги до следующего года! Мехела! Мехела! (Прости! Прости!) О, Господь Бог, Всесильный Израиля! Благословен Ты! Восседающий на троне Славы Твоей! Ты Один, Господь Бог, и нет другого, кроме Тебя! Грешна я перед Тобою. Мехела! Мехела! Ты, Господь Бог, Всемилостивый и Милосердный, пронеси мимо меня и мужа моего и детей моих ту горькую чашу, из которой должно испить и, открыв наготу головы своей, понести на себе все грехи за слова и дела необдуманные наши. Мехела! Мехела!» Никто из присутствующих не останавливал действия ребицин, потому что все понимали, что она трепетала перед Всесильным Израиля. В ее внутренний мир ворвались слова: «Естер! Естер!» Это остановило ее, и она произнесла: «Вот я!»

Все со вниманием посмотрели на ребицин. Рабай насторожился, услышав такие сильные слова. Так отвечали праотцы, когда к ним обращался Он, Господь Бог, Всесильный Израиля! Другого голоса обращения не слышал никто. Естер перестала говорить в мыслях, поэтому продолжение ее откровения вслух слышали все присутствующие за столом. Младенец сиял, находясь на руках своей матери Сары.

Естер говорила: «Да! Это я попросила своего мужа прийти в эту семью, чтобы спасти и госпожу Сару, и господина Мордехая, и их новорожденного сына ото всего, что могло бы произойти завтра с их семьей». Она находилась словно под сильным гипнозом. Рабай Моше-Хаим попытался остановить начатое, но Мордехай прислонил указательный палец к своим губам так же, как и рабай перед всем этим! И Моше-Хаим смиренно стал слушать продолжение покаяния его жены.

«Да! Предложение об отъезде в Израиль исходило от моего сердца и моего разума. Но это нисколько не ухудшит сложившуюся ситуацию! Мой муж, Моше, не умеет лгать. И если его спросят о том, что произошло в родильном отделении нашей районной больницы, он обязательно откроет сокрытое, – ребицин смотрела поверх мальчика, как будто за ним кто-то стоял и задавал ей вопросы, на которые она и отвечала. – Да! Я теперь понимаю, что эта семья находится под защитой Всемогущего. Но слово из моих уст уже вышло! И теперь уже никому нет возможности вернуть его обратно, так как прошедшее время не возвращается».