Он, она и ее дети - [119]

Гизелле — десять тысяч фунтов в качестве компенсации за все.

Жителям Хестакомба — пять тысяч фунтов на веселую вечеринку в «Летящем фазане».

И Лотти Карлайл — пять тысяч фунтов на еще более веселую поездку с семьей в парижский Диснейленд.

Глаза Лотти наполнились слезами, когда она вспомнила тот летний разговор с Фредди. Он тогда спросил ее, куда бы она съездила, если бы могла поехать куда угодно. Разговор состоялся в тот день, когда он рассказал ей о своей опухоли. Надо же, он не забыл.

— Вот. — Тайлер подал ей бумажный носовой платок — в последние пару недель он уже привык к необходимости подавать ей платки.

— Извини. Совсем потеряла голову. — Лотти вытерла слезы, громко высморкалась и приказала себе собраться. — Я думала о Диснейленде. Каждый раз плачу, как вспомню.

— Ты отлично проведешь время. Себ поедет с тобой?

— Может быть. Я еще не думала о сроках.

На самом же деле Лотти терзалась сомнениями. С Седом будет здорово, он будет радоваться каждому мгновению, и Руби и Нат будут счастливы, что он с ними, но где-то в глубине ее души, как это ни странно, сохранялась уверенность, что намерения Фредди были совсем иными. Ни слова не было сказано, но Лотти нутром чуяла, что он был бы разочарован, если бы она поехала с Себом.

— Замри. У тебя что-то в волосах.

Лотти стояла не двигаясь, пока Тайлер раздвигал мокрые пряди, чтобы добраться до того, что не вымылось из волос в душе.

— Что это? — Что-то он долго копается.

— Ничего.

— Сухой лист?

Тайлер посмотрел ей в глаза.

— Вообще-то мертвый жук.

— Серьезно?

Тайлер выставил перед собой блестящего темно-коричневого жука, у которого не хватало пары ног.

— М-да, могло быть и хуже. — Лотти похлопала себя по волосам. — Это могло оказаться дохлой крысой.

И тут у нее в животе закружился вихрь, как будто в нем заработала стиральная машинка, — и все потому, что Тайлер не отреагировал на ее попытку пошутить, потому, что вид у него был такой, будто он хочет поцеловать ее.

Очень сильно.

Это уж слишком. Лотти беспомощно оглянулась. Ее сердце бешено стучало, все разумные мысли улетучились из головы. Он сам собирается поцеловать ее? Или ждет, что она поцелует его? Следует ли ей…

— Э-э-й! Тайлер, ангел мой, вы не поможете мне снести вниз эти чемоданы? — Голос Барбары прозвучал с площадки второго этажа. — И я готова. Не хочу опоздать на поезд!

Ну вот, они попрощались, и Барбара уехала. Лотти махала, пока машина не скрылась из виду, потом закрыла тяжелую входную дверь и прошла в малую гостиную. Нужно сходить домой и переодеться, но не сейчас.

Серовато-зеленый диван стоял сиденьем к окну и был завален подушками. Устроившись в уголке, Лотти стала нюхать халат Тайлера, проверяя, сохранился ли его запах. Да, сохранился, только слабый… Господи, неужели он действительно собирался поцеловать ее или она все это вообразила? Неужели она приняла желаемое за действительное? Неужели она превращается в унылую старую кошелку, которая выдумывает, как мужчины увиваются за ней, хотя на самом деле им до нее нет дела? А как же тогда Себ, который действительно увивается за ней и наверняка заслужил большего?

Проклятие, ну почему жизнь такая сложная штука?

— Что-то мне все это напоминает.

Вздрогнув и проснувшись, Лотти увидела, кто это сказал.

— Ах да, вспомнила. — Лиана щелкнула пальцами. — Златовласку и трех медведей.

Лотти надеялась, что не крутилась во сне. Лацканы и так довольно широко распахнулись, и было видно, что под махровым халатом на ней ничего нет.

— Не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома. — Лиана улыбалась своей обычной ангельской улыбкой, однако в ее голосе хоть и слабо, но звучали резкие нотки. Склонив голову набок, он сказала: — Простите меня за дерзость, но дозволено ли мне будет узнать, что вы здесь делаете, одна и в халате Тайлера?

Лиана побывала у парикмахера: ее волнистые волосы были заново мелированы в очень дорогие цвета — янтарный, мускатного ореха и медовый. Она была одета в голубовато серую водолазку и серые шерстяные — кажется, восьмого размера — брюки, а совершенную форму ее бедер подчеркивал широкий серебристый ремень, спущенный ниже талии. Одному Богу известно, что она подумала. И если честно, разве можно винить ее? Будучи девушкой Тайлера, она имела полное право возмутиться. Прикрыв голые ноги полами халата, Лотти приняла сидячее положение. Ей было очень стыдно.

— Извините, я не думала, что засну. Барбара уехала. Тайлер повез ее на вокзал к поезду.

Лиана нахмурилась. Ее лицо все еще сохраняло озадаченное выражение.

— А вы ждете его возвращения?

— Нет-нет, ничего подобного! Мы с Барбарой плавали на озеро, чтобы развеять прах Фредди, — быстро и бестолково заговорила Лотти. — Но нас стали преследовать лебеди, и Барбара запаниковала; ну, остальное не трудно представить. Лодка перевернулась, мы упали в воду. Тайлер настоял на том, чтобы мы зашли к нему… ну, Барбара так или иначе сюда бы пришла, ведь она живет здесь… в общем, нам надо было принять душ и переодеться в сухое. Все мои мокрые вещи в черном ящике на кухне. Я заберу их домой. — Поспешно встав на ноги — с большими голыми ступнями, — Лотти обнаружила, что от ее влажных волос на зеленой шелковой диванной подушке осталось огромное темное пятно. — Я действительно не собиралась спать, просто за последние две недели произошло так много событий. Думаю, на меня навалилась накопившаяся усталость.